В темноте все стало значительно проще. Даже закачивать бензин. Достаточно было найти большую парковку с несколькими машинами, стоящими у самого края, выбраться наружу между ними, а остальное и вовсе не представляло проблемы.
В Балтимор Трэвис приехал утром, через полчаса после рассвета. Он оставил машину на платной стоянке в трех кварталах западнее больницы – ближе места не нашлось – и дальше пошел пешком.
Бо́льшую часть дня Трэвису без особого труда удавалось избегать ненужного внимания. Фокус состоял в том, чтобы двигаться с четко определенной целью. Стоило ему остановиться хотя бы на минуту, на него начинали смотреть. Они видели мальчика, потом оглядывались по сторонам в поисках его родителей и, не обнаружив рядом взрослых, спрашивали, не потерялся ли он. Но если он двигался, никаких проблем не возникало. Трэвис сразу направился на Монумент-стрит, чтобы изучить больницу и котлован, а потом вошел в больницу через западный вход. Несмотря на то что схемы, найденные Бетани, указывали на противоположное, Трэвис надеялся, что внутри здания окажется проход, который позволит ему войти с одной стороны каньона, а выйти – с другой. И тогда он сможет заметить Уарда, выбравшего другой выход.
Трэвис сразу понял, что у него ничего не получится. Все северные выходы располагались в концах длинных отдельных крыльев здания, исходящих из центральной части комплекса, и, хотя здесь имелся коридор, идущий с востока на запад и связывавший оба крыла в глубине старого здания, идея о преследовании Уарда внутри больницы представлялась слишком рискованной. Трэвис легко мог представить, как Уард, медленно бредущий по коридору, прошел мимо персонала так, что его никто не остановил. Но десятилетний мальчишка, бегущий во всю прыть по больнице – это уже совсем другая история.
Кроме того, Трэвис поднялся на четвертый этаж, где, в самом центре больницы, находилась палата Уарда. Он сразу понял, как тому удалось незаметно пройти мимо медсестер: ближайший пост Чейз разглядел только в конце коридора, за углом, а с противоположной стороны располагались лифты. Трэвис легко отыскал палату Уарда – только перед ней стояли двое коротко подстриженных парней в черных костюмах.
Трэвис прошел мимо и попытался заглянуть в палату. Уард занимал единственную кровать. Его череп был гладко выбрит, как и ожидал Трэвис, ведь пострадавшему наверняка делали электроэнцефалограмму.
Нора сидела рядом. Красивая женщина с озабоченным лицом. Завтра к этому времени она будет выглядеть значительно хуже; ей предстояло пережить очень трудные три месяца.
И в самый последний момент Трэвис разглядел блокнот. Он лежал на широком подоконнике, за спиной у Норы; в спиральную проволоку была вставлена ручка. Черная обложка сильно истрепалась, ведь Нора пользовалась им несколько недель. В правом нижнем углу виднелась надпись: «Скаляр». У Трэвиса было полсекунды, чтобы разглядеть все это, а потом он прошел мимо двери.
Теперь, двенадцать часов спустя, Чейз сидел на скамейке, стоявшей на западном углу Монумент-стрит, стараясь избегать направленных в его сторону взглядов. Он перевернул страницу комиксов, делая вид, что увлечен чтением. «Звездные войны № 10: Чудище из глубин». На обложке Хан и Чуи стреляли в гигантскую зеленую ящерицу. Интересно, сколько будет стоить этот экземпляр через тридцать пять лет. Наверное, около пяти долларов. Впрочем, Трэвис не мог захватить его с собой в будущее.
Блокнот Уарда – тоже, даже если он сумеет до него добраться. План состоял в том, чтобы найти укромное местечко и прочитать проклятую штуку сотню раз. Читать его до тех пор, пока Чейз не сможет повторить слово в слово все, что там написано. После чего он вернется в будущее и все воспроизведет. Пэйдж уже приготовила компьютер в столовой, новый документ открыт.
Трэвис бросил еще один взгляд на больницу. Люди входили и выходили через двери, которые оставались в пределах его видимости.
Отсутствие прохода внутри здания было проблемой, но не катастрофой.
А вот то, что не существовало подходящей позиции для наблюдения – это уже очень серьезно.
Пэйдж, Бетани и он не подумали об этом заранее. Никто не знал, что Трэвис обнаружит на северной стороне Монумент-стрит и какие там могут оказаться места для засады. В самом оптимистичном варианте развития событий в переулке должен был стоять полный мусорный бак, откуда Чейз мог бы незаметно наблюдать за больницей. Но тут удача от него отвернулась – никаких баков или переулков на северной стороне улицы не было. Только сплошная череда зданий.
Утром Трэвис все это уже видел, а день он провел, разгуливая по городу и пытаясь придумать выход. Будь он взрослым, решений имелось несколько. Например, купить дешевую гармошку и маленький деревянный ящик, встать на тротуаре и начать играть. На него сразу бы перестали обращать внимание. Наоборот – старались бы не смотреть.
Но он мог бы обойтись и без этого. Взрослый человек имеет полное право разгуливать по Монумент-стрит от котлована до перекрестка хоть всю ночь напролет. Час за часом, по кругу, четыреста футов на восток и четыреста на запад. Даже если кто-то и обратил бы внимание на этот цикл и ему такое поведение показалось бы необычным, разве стали бы они задавать вопросы? Весьма сомнительно. Люди склонны считать, что от странных людей следует ждать неприятностей, которых лучше избегать.
Однако эти варианты не годились для мальчика десяти лет.
Дерьмо.
Трэвис перевернул еще одну страничку комиксов. Он смотрел на слова и картинки, не вникая в суть.
Тень упала на его колено.
– Прошу меня простить.
Трэвис поднял взгляд и увидел женщину лет тридцати с пятилетней девочкой. Девочка смотрела на Трэвиса широко раскрытыми глазами и пыталась спрятаться за материнской ногой.
– Тебе нужна помощь? – спросила женщина.
Трэвис улыбнулся и покачал головой:
– Я в порядке, спасибо.
Еще один трюк – если не двигаешься с вполне определенной целью – нужно говорить прямо и уверенно. В твоем голосе не должно прозвучать никаких сомнений.
Он вновь опустил взгляд к комиксам, не обращая внимания на женщину.
Тень не исчезла.
– Ты сидишь один все время, пока я жду автобуса, – сказала женщина. – Если тебе нужно позвонить кому-нибудь, у меня есть мелочь. И мы можем посидеть с тобой немного, если хочешь…
– Правда, я в порядке, – сказал Трэвис, вновь поднимая на нее взгляд. – Мой отец всегда приходит за мной ровно в шесть пятнадцать. Он говорит, что это безопасное место, потому что вокруг много людей. Я пришел немного раньше, вот и всё.
Женщина нахмурилась. Складывалось впечатление, что она собралась дождаться его отца, чтобы сказать ему пару теплых слов относительно его поведения.
– Серьезно, вы не должны пропускать свой автобус, – сказал он. – Я буду чувствовать себя виноватым.
Женщина продолжала хмуриться. Она хотела что-то сказать, но передумала. Маленькая девочка тянула ее за руку в сторону Бродвея.