Ворон услышал в ее голосе боль и сострадание, и ему захотелось протянуть навстречу Анне свои руки. Попытавшись это сделать, герцог обнаружил, что лежит под теплыми одеялами.
Словно догадавшись, о чем он думает, Анна сказала:
— Тебе повезло, очень повезло! Человек, который тебя спас, оказался доктором. Это его загородный домик, он стоит прямо на берегу моря.
— Где он… сейчас? — поинтересовался герцог.
— Он поехал в ближайшую рыбацкую деревушку, чтобы отправить кого-нибудь на нашу яхту и сказать, где мы находимся. Это очень любезно с его стороны.
— Очень любезно, — согласился герцог. — Но ты… с тобой все в порядке?
— Я не ранена. По счастью, все это случилось с нами у самого берега. Но я безумно за тебя переживала.
— Перекладина ударила меня по голове.
— Да, я знаю. Ты потерял сознание, но у тебя ничего не сломано. Доктор очень внимательно провел осмотр и сказал, что день-два у тебя будет болеть голова, но все остальное цело и что ты очень крепкий мужчина.
Герцог попытался сесть, но почувствовал сильную боль.
— Нет, лежи спокойно, — сказала Анна, протягивая руку, чтобы удержать герцога.
Когда она сделала это, Ворон с удивлением заметил, что на Анне надета мужская рубашка с подвернутыми рукавами.
Анна негромко рассмеялась.
— Прошу, не смотри на меня. Поскольку мы оба промокли до нитки, доктор настоял, чтобы я раздела тебя и сама тоже разделась. Наша одежда сохнет. Она грязная, конечно, но, тем не менее, утром ее можно будет надеть.
— Ты точно уверена, что не ранена? — настойчиво переспросил герцог.
Он произнес это автоматически, думая при этом только о том, как красива Анна со свободно спадающими на плечи волосами и в простой хлопчатобумажной рубашке.
Поскольку она опустилась на колени, герцог не мог понять, насколько длинна эта рубашка, но надеялся увидеть ноги Анны, когда она поднимется. А видел ли их доктор?
И вновь Анна прочитала его мысли.
— Я переоделась только после того, как доктор ушел, — сказала она. — Пыталась найти халат или что-то в этом роде, чтобы выглядеть поприличнее, но не нашла. А затем выжала свое платье — знаешь, оно превратилось в мокрую тряпку, так жалко…
— А вот я не жалуюсь, — улыбнулся герцог, — хотя для меня у твоего приятеля-доктора вообще ничего не нашлось.
— Нам очень повезло, что он оказался здесь. Одна я ни за что не смогла бы ни вытащить тебя из воды, ни тем более раздеть.
Она говорила без тени смущения, даже весело.
— Мне приказано всю ночь поддерживать огонь и следить за тем, чтобы ты отдыхал. Если ты голоден, здесь есть немного еды и, разумеется, чай. Какой русский может прожить без чая?
— Чаю я выпил бы, — сказал герцог.
Теперь он видел, что они находятся в маленькой дощатой хижине. Такая хижина вполне могла сгодиться как временное пристанище на выходные для человека, у которого нет ни жены, ни детей.
В хижине была всего одна комната с большим камином, в котором сейчас горели бревна, а постелью служили несколько матрасов, уложенных прямо на земляной пол.
На постели вполне хватило бы места для двоих, и герцог подумал, что если доктор не женат, это означает, что он наверняка бывал здесь с подружкой, и, быть может, не с одной.
У стены стояли маленький столик и два стула, на стене виднелись вешалка и полки с расставленной на них кухонной утварью, тарелками и чашками.
На другой стене висело ружье, несколько рыбацких удочек и… телескоп.
Хижина была чисто убранной и опрятной.
Следившая за реакцией герцога Анна ласково улыбнулась.
— Дом, конечно, не такой роскошный, как у тебя на Елисейских полях или в Ницце, но, я думаю, мы должны благодарить Бога за то, что у нас есть крыша над головой после того, как мы едва не погибли.
— Я действительно очень благодарен судьбе, — вздохнул герцог.
Он подумал, что удача в очередной раз не оставила его.
За свою жизнь Ворон не раз оказывался в сложных ситуациях, пару раз едва не погиб, но удача всегда шла ему навстречу. Удача. Судьба. Провидение. Помощь Божья.
Герцогу страшно было подумать, что было бы, не окажись здесь их спаситель. Если бы они с Анной и не утонули, то наверняка подхватили бы воспаление легких на бешеном ледяном ветру.
«Спасибо Господу за мою удачу!» — подумал герцог, и это можно было считать молитвой. Молился Ворон очень редко, но сейчас он думал не столько о себе, сколько в первую очередь об Анне.
— Я приготовлю тебе чашку чая, — весело сказала Анна. — А ты увидишь мои ноги. Я же говорила, что они стройные!
Герцог рассмеялся.
— Давно мечтал о такой оказии!
Анна выпрямилась без всякого смущения, и герцог с некоторым сожалением отметил, что нижний край рубашки прикрывает ее ноги чуть ниже колен — высоким, однако, был владелец этой одежды.
Анна чем-то подвязала рубашку на поясе — герцогу показалось, что это был мужской галстук. Распущенные волосы спускались по ее стройной спине и делали ее очаровательной, очень естественной и юной, но вовсе не похожей при этом на завлекающую мужчин своими нарочно распущенными волосами обольстительницу.
Скорее Анна напоминала пришедшую из русских лесов фею или вынырнувшую из моря русалку.
Хлопоча у самовара, Анна взглянула на герцога своими бездонными темными глазами, и он в очередной раз подумал о том, что больше всего она напоминает ему ожившую богиню из греческого мифа.
Постель была теплой и удобной, верхний матрас и подушка были набиты гусиными перьями, и герцог, почувствовав, что боль в затылке стала заметно тише, спокойно наблюдал за тем, как его жена заваривает чай.
По ее движениям герцог догадался о том, что Анне уже приходилось в прошлом иметь дело с самоваром — она управлялась с ним легко и уверенно.
— Ты голоден? — спросила она.
— Нет, нисколько, — ответил герцог. — Но мне очень хочется пить, как и тебе, я полагаю.
— Жду не дождусь этого чая.
— Да, такой чай ты в последний раз пила, когда тебе было восемь лет, — заметил герцог.
Анна не ответила, но окинула герцога озорным взглядом, словно нарочно пыталась разжечь его любопытство.
Затем она взяла с полки две чашки, налила в них чай и присела на край постели.
— Наш хозяин долго еще не вернется? — спросил герцог.
— Он сказал, что до рыбацкой деревни довольно далеко, — ответила Анна, — поэтому он возвратится не раньше завтрашнего утра, тогда и принесет нам немного еды.
— Очень славно с его стороны, — заметил герцог.