— Спускаемся.
— Да вы что, мужики, с ума сошли! — воскликнул Пахомов. — Здесь же все, к чертям, проржавело. Лестница может не выдержать.
— Вот ты и проверишь, — велел ему Гром. — Пойдешь первым.
За спиной у милиционера хихикнул Костя. Пахомов метнул на него злобный взгляд.
— Давай-давай, мент, — ощерил в усмешке зубы бандит. — Мусором уже был, теперь поработаешь лабораторной крысой. — Он повернулся к Кате: — А ты, лахудра, пойдешь второй.
Катя презрительно усмехнулась ему в лицо:
— Вот еще! А я-то что там забыла? К тому же там сыро, я могу испортить сапо…
Костя схватил девушку за волосы и сунул пистолет ей в лицо.
— Ты что, сука? — прошипел он. — Думаешь, с тобой тут шутки шутят?
Катя застонала, пытаясь увернуться от уткнувшегося ей в щеку холодного ствола. Наконец Костя убрал пистолет, и девушка заплакала.
— Все равно не пойду, — огрызнулась она, хныча. — Лучше убейте.
Ольга обняла ее за плечи и тихо заговорила на ухо:
— Катя, слушай меня, молчи. У них какие-то проблемы. Если будешь упираться — погибнешь.
— Мне все надоело, — глотая слезы, ответила девушка. — Не могу больше это терпеть.
Ольга погладила ее по спине, утешая:
— Терпи, Катя, терпи. Мне тоже страшно. Но мы должны держаться.
— Ну что там? — нетерпеливо спросил Гром. — Долго еще сопли будете размазывать? Мент, давай вниз. А ты… — Он ткнул пальцем в Катю. — Сразу за ним.
Пахомов вздохнул и стал медленно спускаться. Лестница угрожающе скрежетала и вздрагивала под тяжестью его тела. Костя подтолкнул Катю к шахте:
— Давай, лахудра. Твой выход.
Катя, продолжая всхлипывать, последовала за Пахомовым. Несмотря на невзрачный и хлипкий вид, лестница выдержала. Вскоре вся группа была внизу.
И снова старый заброшенный туннель. Здесь было очень сыро, воняло плесенью, из стен с бульканьем сочилась вода. Однако дежурное освещение работало. Не ахти что, но все-таки.
Гром принялся изучать карту, время от времени бормоча под нос что-то вроде:
— Гм… Так-так… Ясно…
Костя подошел к нему, посмотрел через его плечо на карту, затем повертел головой, оглядывая стены, и вдруг заявил:
— Можешь не смотреть. Я знаю это место. Мы были здесь со Шплинтом. — Он показал рукой направо и добавил: — Нужно идти в ту сторону. Осталось метров двести до поворота, а там уже совсем рядом.
Гром недоверчиво посмотрел на сообщника и уточнил:
— Уверен?
— К гадалке не ходи, — ответил Костя.
Гром, однако, продолжал в упор разглядывать Костю. Тот занервничал.
— Гром, в натуре, если я говорю «точно», значит, точно. Мы здесь были со Шплинтом. Я ж не склеротик.
— Ну ладно, — сменил гнев на милость Гром, сложил карту, повернулся и первым двинулся по туннелю.
Замешкавшись, чтобы завязать шнурок, Костя пропустил мимо себя заложников и Иркута. Дождавшись, пока они пройдут мимо, он достал из кармана ветровки маленький фонарик, включил его и посветил по сторонам. Затем быстро потушил и запихал обратно в карман.
— Чего застрял? — пробасил Гром. — Следи за заложниками.
— Куда они здесь денутся? — нервно дернув щекой, ответил Костя.
Его выводила из себя манера Грома говорить так, словно он король, а все вокруг простые пешки, которые должны, не раздумывая, выполнять любое его приказание.
«С чего этот фраер вообще решил, что он главный?» — недовольно подумал Костя. Однако вслух высказывать эту смелую мысль не стал. Гром мужик здоровый, может голыми руками двоих таких, как Костя, пополам порвать. Так что лучше пока держать язык за зубами.
Костя подошел к девушкам и молча зашагал рядом с ними. Однако тишина длилась не больше минуты, потом он затараторил в своей обычной манере:
— Эй, лахудры, а вы слышали про чудика, который бродит в правительственном метро от Старой площади до Внукова?
Ольга недоуменно покосилась на бандита, а Катя не удостоила его даже взглядом.
— Чё, не верите? — продолжил Костя. — Зуб даю, это правда. Мне один докторишка рассказывал. После Чернобыля привезли в Москву дико облученных — светились в темноте. Ясен перец, держать таких в больнице нельзя, тогда их под землю — в секретное метро. Долечили, что все окочурились, но один выжил — превратился в мутанта. Покоцал врачей и ушел в туннели. И живет здесь припеваючи. Правда, иногда находят на станциях то руку, то ногу.
Девушки молчали. Тогда Костя повернулся к вышагивающему рядом Иркуту:
— Иркут, слыхал про такое?
— Я много какой лабуды слыхал, — без тени улыбки ответил Иркут.
— Лабуды? — Костя возмущенно вытаращил глаза: — Иркут, зуб даю, это правда. Ну хочешь, мамой родной поклянусь?
Иркут лишь хмыкнул в ответ.
— Во дает, — обиженно проговорил Костя. — Я ему матерью клянусь, а он не верит. Если не веришь, чё тогда все время оглядываешься?
Иркут и на этот раз не удостоил Костю ответом. Костя пожал плечами и тоже обиженно замолчал.
Вскоре подошли к большой цементной бочке. Иркут похлопал бочку ладонью по боку и сказал:
— Здоровая дура.
— Немаленькая, — согласился Костя.
Он вновь пропустил заложников вперед, затем достал из кармана фонарик и посветил им на бочку. Луч света выхватил неровную надпись, сделанную ультрафиолетовой краской.
«Направо! Ш.»
Рядом была нарисована стрелка, указывающая направление. Костя выключил фонарь, спрятал в карман, затем передернул затвор автомата и взял его на изготовку.
— А еще говорят: мескалин плохо, а йогурт — хорошо, — усмехнулся он. — Молодец, Шплинт. Эй, бугор! — крикнул он. — Тут надо направо, в узкий туннель!
Гром, не оборачиваясь, кивнул и повел группу в указанном направлении.
Вскоре они достигли перекрестка, и Гром снова развернул карту.
— Похоже, прибыли. — Он поднял взгляд от карты и огляделся. Затем посмотрел на часы. — Все, бойцы, ждем. Если все по плану. Шплинт вот-вот подойдет.
Костя обнял девушек за плечи и насмешливо произнес:
— Чё зависли, мочалки? Быстро попадали на пол!
На этот раз даже Катя не стала возражать. Девушки устало опустились на ящик. Пахомов сел между ними. Костя рванулся было к Пахомову, чтобы устроить разборку, но Гром схватил его за локоть.
— Ну? — спросил он. — И где твой диггер?
— Будет! — ответил Костя. — Если ничего не случится.
Гром прищурил темные глаза.