В это время где-то поблизости раздался грохот, словно кто-то сильно ударил по чему-то железным молотом.
Вдруг мотор вентилятора тихо загудел. Катя испуганно отдернула руку. Лопасти дрогнули и пришли в движение. Мотор взвыл, лопасти рванули по кругу, набирая бешеную скорость.
Поток воздуха отбросил Катю к двери вентиляционной камеры. Девушка успела схватиться за дверную ручку и с трудом удержалась на ногах.
С противоположной стороны послышался стон: поток воздуха всасывал Грома в работающий вентилятор. Виктор изо всех сил упирался ногами и руками в бетонную стену, но его подтягивало все ближе и ближе к бешено вращающимся лопастям.
— Гро-ом! — прокричала Катя. — Гром, ты в порядке?
Он сжал зубы и ухватился за торчащую из стены трубу. Взревев, как зверь, вырвал трубу из стены и сунул ее между вращающимися лопастями. Вентилятор рявкнул и остановился. Заклиненные лопасти угрожающе загудели. Труба задрожала и заскрежетала в руках Грома.
— Быстрей! — крикнул Гром, кряхтя от напряжения. — Давай ко мне!
Катя смотрела на подрагивающие лопасти расширившимися от ужаса глазами.
— Давай же! — торопил Гром, изо всех сил сдерживая трубу. — Я не смогу держать долго!
Катя прижала руки к груди и жалобно проговорила:
— Я боюсь!
— Останешься там, погибнешь в темноте! — рявкнул на нее Гром.
— Я не могу! — в отчаянии крикнула Катя.
— Врешь, можешь! Ты смелая девушка! Давай! Быстрей!
Катя подошла к вентилятору, помедлила секунду, как пловец, собирающийся нырнуть с берега в холодную воду, потом вытянула руки и бросилась между лопастями.
Гром схватил девушку за руку и, застонав от напряжения, втянул ее сквозь отчаянно гудевшие и трещавшие лопасти. Гром оттолкнул Катю от себя.
— Подальше! — крикнул он. — Отойди за воздухорез!
Катя сделала, как он велел.
Поняв, что девушка в безопасности, Гром хорошенько уперся в пол ногами и, выпустив из пальцев трубу, отпрыгнул в сторону.
— О господи! Как я за тебя испугалась! — причитала Катя, вытирая ручьем лившиеся слезы о плечо Грома.
Гром прижал ее к себе и погладил ладонью по голове.
— Ничего, — мягко сказал он. — Прорвемся, сестренка. До выхода осталось немного. Сейчас чуток передохнем и двинемся дальше.
Катя обняла его и зарыдала.
— Ну-ну-ну, — ласково приговаривал Гром, гладя девушку по волосам. — Не надо плакать. Соберись, у нас впереди еще много работы.
Катя вдруг вспомнила, как в детстве ее точно так же гладил отец. Что же тогда произошло? Кажется, она упала с качелей. Упала на разрыхленную землю, поэтому ушиблась несильно, но зато рыдала будь здоров. Не столько от боли, сколько от испуга и обиды. Почему качели сделали это? Почему они сбросили Катю? Неужели она такая плохая? Или это качели плохие?
Такие вот глупые вопросы заполонили тогда ее маленькую детскую головку. А отец гладил ее по волосам и приговаривал:
— Ну-ну, милая, не реви. Все уже кончилось. И ничего страшного не произошло.
«Ничего страшного не произошло», — повторила про себя Катя. В свете произошедших сегодня событий слова эти звучали горько и смешно. Пахомов застрелил из автомата Ольгу. Бандита Шплинта прибили к стене, Косте сломали шею кайлом. Обоим вырвали глаза. Иркут пропал. Пахомов — тоже. Вполне может быть, что они оба уже мертвы. А за Катей с Громом по пятам гонится кровожадный монстр, готовый присовокупить к своей страшной коллекции и их глаза.
НИЧЕГО СТРАШНОГО НЕ ПРОИЗОШЛО!
Где-то недалеко раздался чудовищный рев. Вслед за тем все вокруг загрохотало, словно огромная горилла, пришедшая в ярость, принялась крушить дубиной все вокруг.
Катя перестала всхлипывать и испуганно прижалась к Грому.
— Надо спешить, — сказал он. — Скоро он будет здесь.
— Но там лопасти, — возразила Катя.
— Мы прошли, и он пройдет. Все, сестренка, подбери сопли и пошли. Доплачешь на свежем воздухе.
Гром вытер Кате слезы рукавом, затем взял девушку за руку, повернулся и повлек ее за собой по коридору. Минут через пять они вышли на металлическую эстакаду. Теперь перед ними был туннель, на дне которого поблескивала черная вода.
— Готова? — спросил Гром.
Катя кивнула:
— Да.
Гром прыгнул в воду, подняв фейерверк брызг. Вода доходила ему до колен.
— Прыгай! — приказал он.
И Катя прыгнула. Холодная вода хлынула в сапоги.
— Мои сапоги! — вскрикнула девушка.
— Еще раз скажешь мне про сапоги, и я тебя брошу, — пригрозил Гром.
— Прости. Но… вода! Она ледяная!
— Не выдумывай, — строго ответил Гром. — Вода как вода. Главное — не стоять на месте. Идем!
И он снова взял ее за руку. Делать нечего — Катя пошла за ним, взбивая окоченевшими ногами белую пену. Гром достал из кармана фонарь, пощелкал включателем, но ничего не произошло. Он постучал рукоятью фонаря об колено и снова щелкнул кнопкой. Сноп яркого желтого света на мгновение ослепил Катю.
— Порядок, — удовлетворенно сказал Гром. — Фонарь снова работает. Теперь не пропадем.
Они медленно пробирались вдоль стены туннеля. Постепенно воды становилось все меньше, и наконец она сошла на нет. Идти стало гораздо легче. Однако от усталости и пережитых потрясений Катя совсем скисла. Она шла, пошатываясь и понурив голову. Дышала тяжело, как после быстрой пробежки. Гром покосился на нее и бодро произнес:
— Выход должен быть рядом. Потерпи еще минут пять.
— Если пять, то я готова, — откликнулась Катя. — Но если больше… Боюсь, у меня совсем не останется сил.
Гром протянул ей руку:
— Держись.
Катя посмотрела на руку и покачала головой:
— Нет, я сама. Чтобы не говорил потом, что женщины…
Она осеклась и остановилась. Гром проследил за ошеломленным взглядом Кати и нахмурился. В нескольких метрах от них стояли две вагонетки. Возле одной из них лежала мертвая Ольга. Гром и Катя оцепенели. С полминуты они изумленно смотрели на труп Ольги, потом Катя разжала сухие губы и произнесла упавшим голосом:
— Что это? Как она сюда попала?
— Это не она, — мрачно произнес Гром. — Это мы.
Катя испуганно на него посмотрела:
— Ты хочешь сказать, что мы…
Гром угрюмо кивнул:
— Да. Сделали круг и вернулись на прежнее место. Такое случается.
Катя обессиленно опустилась на рельсы.
— Нам не выбраться, — произнесла она безнадежно. — Мы останемся здесь навсегда. Как Оля.