— миссис Клювдия (в паре с боями отстоявшим свое место под «солнцем Смольного» Станиславом Аркадьевичем);
— Лиля Левченко (с завтрашнего дня выходящая на стажировку к заметно «раздавшейся» Аллочке, которая также здесь присутствовала);
— Иван Иваныч Комаров (уже заметно вдатый, разумеется).
Одним словом — знакомые всё лица.
Плюс — только-только тихонечко прошмыгнувшие в зал и выстроившиеся в линию «парадные полицейские» с улицы.
— А теперь попрошу свидетелей! — низким грудным голосом приказала рулящая церемонией тетка, и свидетели — в новенькой с иголочки форме майора Купцов и облаченная в белый брючный костюм Яна, обтекая молодоженов, проследовали к низенькому столику и запечатлели свои подписи в протоколах семейных мудрецов.
— А теперь в знак супружеской верности прошу молодых обменяться кольцами. Пусть эти кольца напоминают вам о том, что ваша любовь — как эти кольца — отныне не будет иметь ни начала, ни конца!
Дмитрий и Наталья взялись послушно окольцовываться.
Сидящий на козырных местах в первом ряду Брюнет обернулся на сто восемьдесят градусов и выразительным взглядом дал отмашку старшему полицейской группы: мол, секундная готовность. Тот понимающе кивнул в ответ и что-то зашептал: сначала своим подопечным, а затем — местному лабуху с «клавишами», отвечающему за немудреный музыкальный караоке-фон.
— Уважаемые Дмитрий и Наталья! Объявляю вас мужем и женой. В знак долгой и счастливой жизни прошу скрепить ваш союз поцелуем… Прекрасно! А теперь, уважаемые родные и друзья — поздравьте молодых!..
Согласно много лет назад утвержденного и всеми инстанциями завизированного сценария проведения государственного свадебного шоу, в этот момент лабух должен был втопить по клавишам и изобразить мелодию Фрэнсиса Лея из «Истории любви».
Однако вместо «мертвой» электронной музыки своды зальчика непредсказуемо и неожиданно сотряс «живой», акапельный звук: это хоровая, как оказалось, группа полицейских слаженно грянула песню.
И песня то была…
Прибыла в Одессу банда из Амура,
В банде были урки, шулера.
Банда занималась темными делами,
И за ней следила ГубЧеКа…
Предсказуемо вздрогнув, брачующиеся предсказуемо поворотили головы на источник странного звука и…
…и жених сиюмоментно загнулся в припадке гомерического хохота. Успев при этом выставить в направлении Виктора Альбертовича большой палец — дескать, «Хоботов, я оценила!»
В ответ Брюнет расплылся в самодовольной улыбке. А вот рулящая церемонией тетка в близком к шоковому состоянии беспомощно зашарила по столу, нащупывая казенный старорежимный графин с водой. За без малого два десятка лет, отданных служению Гименею, такой из ряда вон случАй в ее производственной практике нарисовался впервые.
* * *
Омраченная финальным глумежом поточная церемония регистрации брака завершилась, и новоиспеченная семейная пара в сопровождении многочисленных гостей покинула залу через боковой, менее парадный выход.
Распорядительница бала с явным облегчением выдохнула, прикрыла за последним уходящим двери, вернулась обратно к «станку» и… с удивлением обнаружила, что сидевший в первом ряду солидный мужчина в дорогом костюме так и остался на своем месте.
— Мужчина! Уходите скорей! У меня сейчас следующая пара заходит!
— Ничего-ничего, — снисходительно отозвался Брюнет. — Я тут посижу. Ноги, знаете ли, свои, не казенные. Чего зазря… туды-сюды?
— Мужчина! Да вы что! Вы где находитесь? Немедленно покиньте…
Последние слова тетки потонули в клавишных аккордах «Марша Мендельсона».
Пока центральная дверь медленно и торжественно распахивалась, ведущая церемонии лихорадочно поправила прическу, схватила в руки папку с делом очередных потерпевших, подняла глаза и…
…и едва не лишилась дара речи.
Ибо в зал зашагнули: во-первых, предыдущий квартет брачующихся (с той лишь разницей, что пары свидетели/новобрачные поменялись местами/статусами), а во-вторых — абсолютно тот же состав гостей. За исключением — хоть тут повезло! — полицейского хора.
Лабух, как мог, отыграл «Мендельсона», и в зале установилась тишина.
Снова прибегнув к услугам графина с водой, регистраторша браков с немалым трудом взяла себя в руки и уже не столь грудным, периодически срывающимся на фальцетные нотки голосом затянула «старую песню о главном»:
— Хм… М-да… Э… э-э-э… Уважаемые Леонид Николаевич и Яна Викторовна! В этот знаменательный день позвольте мне от лица Администрации Центрального района города Санкт-Петербурга сердечно поздравить вас…
Москва, 9 января 2012 года, пн.
— Войдите! — хрипло отозвался Владимир Исаевич и нервно побарабанил пальцами по столешнице.
В ответ на не самым любезным тоном озвученное приглашение в кабинет вошел Петр Николаевич Московцев. Практически сразу взгляд посетителя уперся на висящий на стене морской пейзаж, отчего в глазах его, и без того безумных, блеснули дополнительные нездоровые искорки.
— Здравствуй, Петр Николаевич! Проходи. Только учти: у меня для тебя пять минут, не больше. Я и так за ради тебя сюда ажно из Сергиева Посада приперся.
— Ну, пять так пять. И за эти пять минут. Можно. Сделать. До фига и больше.
— Что-что?
— Я говорю, «Карнавальную ночь» сейчас по всем каналам крутят. Куда не переключишь — все сплошь товарищ Огурцов. Кстати, чисто фактурно он мне немножечко вас напоминает. Да, пожалуй, и не только фактурно.
Владимир Исаевич нахмурился:
— Ты хотел сообщить мне что-то важное о Брюнете. Слушаю тебя внимательно.
— Я? Хотел? — рассеянно переспросил Московцев. — Ах да, действительно. Хотел… Я хотел сообщить, что Брюнет — он настоящий, правильный мужик. А я — полное дерьмо. А ты, твой дружок Самвел и твой поскребыш Комолов — конченые мрази и ублюдки.
— ЧТО? Что ты сейчас сказал?
— Ровно то, что ТЫ сейчас услышал!
— А ну! А ну пошел вон отсюда! — негодующе взвизгнул Владимир Исаевич. — УБИРАЙСЯ, Я СКАЗАЛ!
Механически переставляя ноги, Московцев, словно зомби, и в самом деле двинулся в направлении двери. Но, как оказалось, лишь затем, чтобы повернуть торчащий в замочной скважине ключ.
— Ты что — с ума сошел? Что ты себе позволяешь!!!
Не реагируя на вопли хозяина кабинета, Петр Николаевич закрыл дверь и сунул ключ в карман. После чего подошел к стене подарков и достижений народного хозяйства, снял с крюка сувенирную шашку-новодел и очень медленно, почти зловеще вытянул ее из ножен.
Владимир Исаевич в испуге пододвинул к себе телефонный аппарат, нервно крутанул диск:
— Алло! Это пост охраны? У меня в кабинете сумасшедший! Срочно поднимайтесь сюда! Он… Он хочет меня убить!..