– Что за манера, – сказал Минц, увидев Марину и поцеловав ее в лобик, – заплетать негритянские косички? Неужели тебя из-за этого больше любят мальчишки?

– Они меня не любят, – ответила Марина. – Они ко мне пристают.

Марина отошла с пенсионерами к лавочке под кустом сирени и показала Минцу камень, подобранный в пещере.

– Откуда это? – удивился Минц.

– Так Маринка с Аркашкой Синицким в пещере от дождя прятались, – ответил за нее Удалов. – Мне старуха Ложкина говорила.

– Вот это лишнее, Корнелий, – оборвал его профессор. – Не превращайся в старую сплетницу.

Он покрутил камень в руках, понюхал его, поцарапал ногтем и сказал:

– Примерно семьдесят миллионов лет назад этот камешек был лавой. Но так как я не знаю о выходах лавы в нашем районе… Где ты его нашла?

– Я думаю, – ответил за девушку Удалов, – что там в пещере и отколупнула.

– Если вы, дядя Корнелий, будете вмешиваться… – рассердилась Марина и встряхнула головой так резко, что косички взлетели нимбом вокруг нее, как лучи солнышка.

Марина давно уже раскаивалась в легкомысленном поступке – косички общим числом сорок три она заплела на спор с Эммой Кошкиной, своей злейшей подругой. Теперь Эмма носила прически от Кардена, а Марина, выиграв кассету Майкла Джексона, никак не могла решиться остричь косички, не имеющие ровным счетом никакого отношения к сюжету этой повести.

Жизнь в маленьком городке имеет свои преимущества, но и не лишена недостатков. Человеку кажется, что он незаметно встретился с одной гражданкой, а оказывается, несколько пенсионерок разнесли об этом весть раньше, чем человек возвратился домой.

– Когда-то, – задумчиво произнес профессор Минц, держа в руке камень, как принц Гамлет держал череп Йорика, – потоки расплавленной лавы неслись по улицам нашего городка, пожирая тела беспомощных динозавров.

– Ну ты перебрал, – откликнулся Удалов. – Только нашего городка не было, хотя я не отрицаю его исторических заслуг.

– Ты приземленный и скучный человек, – сказал Минц.

Марина промолчала, но в душе согласилась с профессором.

– Словно по улицам Помпеи, – продолжал Лев Христофорович. – Не оставляя на своем пути ни одной живой души. Даже комариной… Ты что, Мариша, хочешь, чтобы я отправил образец на анализ?

– Зачем? Вы же с первого взгляда определили возраст образца и его происхождение.

– Все же оставь камешек у меня, – сказал Минц. – Я займусь им на досуге. Каждому Гусляру нужны свои Помпеи.

Марина двинулась домой, а Минц сказал ей вслед:

– Сегодня его умиляют твои косички. Завтра, когда ваше чувство будет подвергнуто испытаниям, лучше показаться ему коротко, но элегантно постриженной.

– Ничего вы не понимаете, дядя Лева, – сказала Марина.

Глава 3

На следующий день они не смогли встретиться, потому что Марина сначала поехала на базу за товаром, а там была налоговая инспекция, так что ей пришлось задержаться до обеда. Аркадий три раза приходил к ее месту, а оно оказывалось пустым. Беда влюбленных заключалась в том, что они не знали друг друговых адресов и телефонов. Им казалось, что в Гусляре потеряться невозможно.

Аркадий переживал больше, потому что бездельничал, а Марина переживала меньше, потому что сначала была занята на базе, а потом побежала в парикмахерскую и еще уговорила Алену постричь ее без записи. Марине хотелось сохранить хоть немножко волос, отделавшись от проклятых косичек. Ее беспокоило высказывание профессора об испытаниях, которым должно подвергнуться чувство.

Когда Марина вышла из парикмахерской, то была не уверена в себе и готова приклеить косички обратно – ведь Аркаша полюбил ее с косичками! Она сомневалась, будет ли его чувство прежним без косичек. Ведь теперь она походила на мальчика.

Она остановилась в нерешительности. Вечер еще не начался, день был влажным, предгрозовым. Сейчас бы в пещеру, спрятаться от грозы, подумала Марина и испугалась такой мысли. Ну что делать – порой мы думаем совсем не то, что надо думать.

Мимо пробегал Максимка Удалов, внук Корнелия Ивановича.

– Тебя Минц обыскался, – сообщил мальчик. – Что ты с собой сделала?

– А что?

– Сама на себя не похожа. Родная собака не узнает.

– Нет у меня собаки! – огрызнулась девушка.

Мальчик убежал, а она осталась посреди улицы, потому что если даже маленькие мальчики тебя осуждают, значит, Аркаша наверняка отвернется.

Вот в таком настроении Марина отправилась к профессору.

Профессор близоруко пригляделся к ней и сказал:

– Хоть ты и не похожа сама на себя, но эффект скорее положительный, чем отрицательный.

Этим он, конечно, ее не утешил.

– Ты не спешишь? – спросил Минц.

– Никуда я не спешу, – отозвалась скорбным голосом Марина.

– Тогда погляди на свой камень под умеренным увеличением.

Марина, которой совсем не хотелось глядеть на камни, все же склонилась к микроскопу. И увидела, что поверхность камня прорезана длинными редкими канавками и бугорками.

– Видишь?

– Вижу, – ответила Марина.

И подумала: «А что, если купить парик? Поеду завтра с утра в Вологду, куплю парик, а если меня выгонят с работы, то бог с ней, с работой».

– И что ты видишь?

– Парик, – нечаянно ответила Марина. – Как вы думаете, в Вологде можно купить приличный парик?

– Мода на них прошла уже в восемнадцатом веке, – ответил профессор. – Но сохранились некоторые лысые женщины, которые идут на такие ухищрения.

– Я и есть такая женщина.

– Ты глупый ребенок, – сказал профессор. – Смотри в микроскоп и докладывай мне, что ты видишь. А если твой молодой человек не дурак, он только обрадуется твоему возвращению в человеческий облик… Итак, что же мы видим на этой картинке?

– Не знаю.

– А попробуй представить, что это органика.

– Не представляю.

– Тогда я тебе скажу, – не выдержал Минц. – Мы с тобой видим отпечаток шкуры какого-то животного, оставленный в пещере много миллионов лет назад.

– Так не бывает.

– Конечно, малый клочок шкуры… а почему тебе это кажется невозможным?

– Потому что глупо, – сказала Марина, имея в виду конечно же парик.

– Если мы отыскали кусок породы с отпечатком шкуры динозавра, то наше открытие может оказаться эпохальным. Мы сейчас же идем с тобой к пещере. Ты не боишься?

– Пойдемте, – сказала девушка равнодушно.

Удалов в это время как раз вышел во двор поскучать, потому что у Ксении было дурное настроение. Он с удовольствием присоединился к экспедиции.