– Подождите немного, – попросил мягкий женский голос.
– Конечно, подожду…
Через несколько минут трубка вновь отозвалась:
– Вы здесь.
– Да, здесь…
– Записывайте!
– Записываю… – поднял майор со стола карандаш.
– Матросская, семнадцать, квартира сорок пять. Записали?
– Да, записал. Спасибо.
Положив трубку, Гончаров вышел из кабинета и заторопился к служебной стоянке. Капот машины был открыт, а подле нее, заглядывая в металлическое нутро сосредоточенным взглядом опытного нейрохирурга, стоял сержант-водитель. Судя по глубокой задумчивости, требовалась неотложная трепанация. Интересно, что он там такого отыскал, если еще вчера двигатель работал как часы?
– С машиной, надеюсь, все в порядке?
Сержант ковырнул что-то гаечным ключом, потом громко хлопнул капотом и бодро ответил:
– В полнейшем, товарищ майор!
– Давай заводи свою колымагу! Поедем на Матросскую, семнадцать.
Разместившись за рулем автомобиля, сержант завел двигатель. Рядом на пассажирском месте устроился Гончаров.
Улица Матросская находилась в соседнем районе, затерявшись среди стандартных пятиэтажек, сложенных в короткие переулочки. Ни матросов, ни тем более моря здесь не было отродясь, отсутствовал даже пересохший ручей. Оставалось предположить, что в названии улицы сыграл роль небольшой фонтан в одном из дворов. От смежных переулков улица выгодно отличалась большим тенистым сквером, растянувшимся на полквартала.
Семнадцатый дом отыскали сразу – он выделялся декоративной колоннадой на фасаде, а еще с торца размещался винный магазин, подле которого деловито сновали потасканные жизнью ссутулившиеся мужички. Со стороны улицы, поднимавшейся к стеклянной двери тремя высокими ступенями, работал продовольственный магазин.
– Останови здесь, – распорядился майор, указав на небольшую асфальтированную площадку перед домом.
– Надолго, товарищ майор? – отчего-то поинтересовался сержант, заглушив двигатель.
– Не переживай, скоро буду. Посмотри пока машину, что-то там пальцы постукивают, – усмехнулся Гончаров, глядя в озабоченное лицо водителя, и вышел из кабины, громко хлопнув дверцей.
Двор был ухоженный, аккуратный, тихий, если не считать того, что с верхнего этажа раздавалась приглушенная женская брань. Не похоже, чтобы женщину убивали, с такими поучительными интонациями отчитывают нерадивых супругов, не оправдавших девичьих надежд. Успокаиваться женщина не собиралась, видно, за воспитание благоверного она взялась весьма основательно.
Сорок пятая квартира оказалась во втором подъезде.
У крыльца на грубо сколоченной лавке в синих трико, вытянутых на коленях, сидел молодой мужчина лет тридцати, с рыжеватой щетиной на острых скулах. Выпуская дым через сложенные в трубочку губы, он задумчиво посматривал на напористого голубя, домогавшегося робкой светло-сизой голубки. Лицо у него было малость помято (по всему видать, после обильного застолья), по тоскливым глазам несложно было предположить, что он мечтает о ядреном рассоле, способном облегчить страдание, но какие-то жизненные обстоятельства крепко вбили его в узенькую лавку, не давая возможности подняться.
Гончарова он приметил сразу, как только тот вышел из-за угла дома, настороженным взглядом выискивая нужный подъезд. Придав голосу жалости, рассчитывая вытянуть сотню на опохмелку, мужик осторожно проговорил:
– Друг, у тебя можно кое-что спросить?
Майор приостановился и с любопытством посмотрел на него. Подобные вопросы всегда заканчивались одним – просьбой денег.
– Спрашивай.
– Полтинника не найдется? Сухота замучила, бутылочкой пива бы подлечиться.
Иногда приятно ощущать себя пророком. Вытащив сотенную, Гончаров протянул ее мужчине. Поблагодарив, тот расправил купюру на ладони, затем свернул ее вчетверо и ленивым движением определил в нагрудный накладной карман.
– Послушай, братан, ты из этого подъезда? – поинтересовался майор.
– Из этого. А ты чего хотел? – Благодушный мужичок отшвырнул окурок и, чиркнув зажигалкой, закурил новую сигарету, явно расположенный к обстоятельному разговору. – Я тут лет тридцать живу, всех знаю. Бабу, что ли, какую ищешь?
– Нет… Мне нужно найти Пономарева Якима Михайловича.
– А-а, – безразлично протянул мужичок. – По какой надобности-то? Он тебе денег, что ли, задолжал?
– Нет, не денег… Кое-что спросить у него хотел.
– А сам ты кто будешь?
– Следственный отдел, майор Гончаров, – раскрыв удостоверение, представился майор.
– Ах, вот оно что! А я-то думал… Мне что, сотенную тебе вернуть, что ли?
– Не нужно, оставь себе. Только скажи, этого Пономарева знаешь?
– Ну, я Пономарев. Так в чем там дело-то?
– Я так и подумал.
– Чего хотел? Спрашивай.
– Ты Корсуня знаешь? – присел Гончаров рядом на скамейку.
– Ивана, что ли?
– Да, его… Ивана Петровича.
– Как не знать, если я у него водителем несколько месяцев проработал. А ты чего интересуешься? Он влип, что ли, куда?
– Вроде того…
– И куда же?
– Проходит у нас по одному делу. Решили кое-что перепроверить.
– Серьезное дело-то?
– Не совсем, – не стал вдаваться в подробности Гончаров. – Может, он еще и не виноват, чего на человека наговаривать.
– А я так и знал, что он обязательно куда-нибудь влипнет. Стремный он какой-то… И раньше ведь сидел, самое время угомониться, да, видно, тюрьма ничему не учит.
– И чем ты у него занимался?
– Ничем особенным, – пожал плечами мужичок, слегка поежившись. Стало заметно холодать, подул ветер, сильно потревожив кроны дворовых тополей. – То привези, то отвези… Какие-то тюки там, чемоданы…
– А чем он занимался?
– Я понял так, что каким-то мелким бизнесом. Где-то чего-то доставал, где-то продавал.
– Если держал шофера, значит, дела у него шли неплохо.
– Возможно, что и так… А еще каждый вечер он по кабакам шлялся. Бывало, за одну ночь в пять кабаков наведывается. Вот туда я его и доставлял, а потом домой отвозил.
– А в какие именно места ты его отвозил, вспомнить можешь?
– За эти несколько месяцев мест было много, все и не упомнишь. Майор, ты мне сразу скажи, что нужно-то? Чего ты все вокруг да около топчешься? Я чужие грехи брать на себя не хочу, у него своя жизнь, а у меня своя.
– Скажу как есть… Он ограбил Красногорскую полицейскую академию, вынес из оружейной комнаты сто пятьдесят пять пистолетов. Почти все стволы мы нашли, но несколько еще где-то гуляют, и нам нужно знать, где они могут находиться.