– Подумай сам, - спокойно ответил Монтгомери. - Каждый убитый будет сужать круг участников, и с каждым убитым вычислить шулера будет всё легче. Нет, он будет готовить первый удар против нас. И, если ему это удастся, то с остальными он разделается без особого труда.
– Но подожди! Разве его нельзя вычислить уже сейчас? Давай скрупулёзно припомним, кто за последний год забирал крупные выигрыши?
По-настоящему крупных выигрышей ещё не было. Цель заговорщиков не миллион, или даже два. Нет, они замахивались на состояние.
– Не понимаю.
– Вот смотри. Мне, например, за последние четыре года покер приходил всего лишь два раза. Но денег я не получил: у остальных игроков была слабая карта, и они отпасовали. А если покер приходит одновременно к двум игрокам? Тогда каждый из них бешено поднимает ставки, рискуя и деньгами, и недвижимостью, и землевладением. Верно?
– Да, верно. Если бы, например, мне пришёл покер, я бы поставил на кон всё - и деньги, и дома, и коллекцию…
– Вот. А теперь представь - вы открываете карты, и у тебя - покер в дамах, а у соперника - покер в королях? Ты едешь стреляться, а наша невидимая компания получает твоё состояние.
– Точно! В нашей игре карту невозможно передёрнуть, ни подменить. Но, дождавшись сильного расклада у кого-то из соперников…
– И, получив точный сигнал «твоя карта сильнее»…
– Можно смело делать высочайшие, безумные ставки. А при сигнале «твоя карта слабее» - сбросить её и сказать «пас».
– Дьявольски хитро, и дьявольски просто.
– Если б не Змей…
Бэнсон сидел напротив беседующих и молча слушал. В это время послышался стук в дверь кареты, и внутрь заглянул Стэнток.
– Мне - с вами? - спросил он Дюка.
– Разумеется, - ответил тот и сообщил Монтгомери: - мой новый телохранитель. То есть второй…
– Ты не сердись, - сказал при всех Бэнсон Стэнтоку, и протянул ему руку, - что я тебя тогда… - и указал взглядом на его разбитый лоб.
– Напротив, спасибо за урок, - сдержанно кивнул Стэнток и руку пожал.
– Придётся проделать путь к тебе, - сказал Монтгомери Дюку. - Нужно всё неторопливо продумать и взвесить.
– Едем.
Карета дёрнулась и понеслась.
Весь долгий путь до имения Дюка о происшедшем не обмолвились ни разу. Только когда вошли в гостиную и зажгли в камине огонь, Монтгомери произнёс:
– Кого не было сегодня за столом? Из тех, кто принят в общество?
– Давай вспомним, - ответил Дюк. - Так… так… Семерых. Ах да, Крэка нет… Шестерых.
– Нужно их предупредить. Отправь шестерых гонцов.
Но Дюк не спешил отдавать распоряжений. Он помолчал, подошёл к камину, протянул к огню руки. И, не оборачиваясь, и проговорил:
– Не нужно.
– Что не нужно? - уточнил негромко Монтгомери.
– Предупреждать. Пусть ничего не знают. Вдруг всё-таки наш хитрец начнёт не с нас, а со слабых? Время-то работает против него. Тогда, чем скорей к нам начнут приходить сообщения об убийствах, тем легче нам станет высчитывать - кто у нас этот «охотник».
Монтгомери, тоже помолчав, ответил:
– Разумно.
Все, находившиеся в ту минуту в гостиной серого дома- крепости, ненадолго умолкли. Опёрся, задумавшись, о спинку кресла, Монтгомери. Склонился у камина, протянув руки к огню, нахмуренный Дюк. И, застыв, словно каменные статуи, молчали у дверей трое: телохранитель Монгомери, Змей и Стэнток.
Монгомери поднял голову и сказал:
– Гонец всё-таки нужен, Дюк. Тех солдат, что я по твоей просьбе направил в Плимут, нужно срочно вызвать сюда. Пусть они станут лагерем и в твоём имении, и в моём. Тогда заговорщик действительно к нам не сунется. Тогда он начнёт с кого-то из остальных.
– Отличная мысль, - довольным голосом проговорил Дюк. - Пиши письмо в Плимут. Вот перо и бумага. А я пока приготовлю гонца.
И он сел за стол, к бумаге, перу и чернилам.
Когда гонец был отправлен, Монтгомери сказал:
– Что-то нехорошо мне, Дюк. Какое-то предчувствие… Пошли со мной своего телохранителя. Ночь. В дороге всё может случиться. А завтра он вернётся к тебе.
– Змей, слышишь? Проводи нашего гостя до его дома.
– А обратный путь - в одиночестве? Не хотелось бы. Пошлите со мной Стэнтока.
– Не возражаю, - на удивление быстро согласился Дюк.
– И вот ещё что…
Он вышел из гостиной, а когда вернулся - в согнутой с усилием руке у него покачивались нацепленные на кожаную нашейную ленту восемь «оскаленных человечков».
– Собрали всех, - сказал он. - Когда увидели, что внутри - золото, я заявил, что это часть моих игровых ставок. Так сказать, неприкосновенный запас. Ну, а как ты думал? Должен ведь был я поиметь хоть что-то взамен наложенного по твоей вине штрафа?
– А теперь штраф вернули.
– Да. Теперь и я возвращаю твоих «крикунов». Забавный предмет. Одновременно - и оружие, и ключ, открывающий любые двери. Сам придумал?
– Нет. Урмуль меня научил…
– Так мы едем? - включился в диалог Монтгомери. - Ночь заканчивается.
– Давай, - сказал Дюк. - Бери и Змея, и Стэнтока. И помни - я с нетерпением жду солдат.
Ночь, хотя и медленно, но неотвратимо катилась к рассвету. Так что сборы были предельно короткими. Но даже в эти несколько минут Бэнсон многое успел сделать. Осмотрев экипажи, он выбрал небольшую каретку, и сказав: «вот хорошие рессоры», - взял топор и, к изумлению всех окружающих, в несколько взмахов сбил с каретных боков дверцы.
– При нападении, - пояснил он Монтгомери, - дело иногда решают доли секунды. А двери - препятствие для манёвра. Садитесь.
– Я что же, - уточнил Монтгомери, - должен ехать в этой тесной каретке?
– Да. И телохранитель ваш сядет рядом с вами, и мы со Стэнтоком сядем напротив. И поедем почти самыми последними.
– Но двери - хоть какая-то защита! Ведь крепкие были двери!
– Мы эти проёмы закроем. По бокам, слева и справа мы привяжем по лошади. Они и от пуль защитят, и, если надо, помогут в манёвре.
– Тактически - безупречно, - вдруг поддержал его Стэнток.
– Будь по вашему. Едем.
Но Бэнсон предпринял ещё кое-что. Он принёс и втиснул, едва найдя место, небольшой бочонок с порохом, водрузив ещё сверху пузатую бутыль с подсолнечным маслом.
– Масло-то зачем? - поинтересовался Монтгомери.
– В случае погони - выбросим на дорогу и подожжём. Если у преследователей будут молодые или плохо объезженные лошади - они в огонь не пойдут.