– А для чего столько пороху? - хмуро спросил прижатый к бочонку телохранитель Монтгомери.
– Нам, видишь ли, - снова сказал Стэнток, - назад ещё добираться.
Но, когда они с Бэнсоном привязывали к бокам кареты своих коней, Стэнток шёпотом поинтересовался:
– А в самом деле - для чего столько пороху?
– Взорвём карету, - торопливо прошептал Бэнсон. - Когда заколем этих двоих, запалим фитиль - и сядем в сёдла. Масло вспыхнет, и всем какое-то время будет не до нас.
– А нам придётся Монтгомери и охранника заколоть?
– А ты знаешь, кто эти люди? Дюк, Монтгомери? Про черепа знаешь?
– Пока не стал телохранителем - не знал. Теперь знаю.
– Так что же спрашиваешь?
Помолчав и затянув узел на поводе, Стэнток спросил: - Нападём разом?
– Да. В удобном месте я крикну: «Вот они!» Понимаешь? Глядя в окно. Каждый из нас бьёт того, кто напротив. Рука не дрогнет?
– Вот там и увидим.
Дюковы телохранители ещё прошли вдоль приготовившегося к скачке эскорта, проверили кучеров, всадников. Змей потребовал сменить порох на полках мушкетов. (Монтгомери и вышедший во двор Дюк одобрительно покивали.) Затем все заняли свои места, тяжёлые ворота раскрылись - и кавалькада, сразу беря хорошую скорость, выплеснулась на залитую лунным светом дорогу.
Пронеслись мимо поле и лес. Прогрохотал внизу, под копытами, мост через речушку. Свернули в рощу - глухую и тёмную. И здесь, когда удалились достаточно от открытого пространства, взглянув в сторону мелькающих вдоль дороги, слитых в чёрную стену деревьев, Бэнсон хрипло воскликнул:
– Вот они!
И звякнули выхваченные ножи. Тут же качнулись вперёд, к дверным проёмам и Монгомери и его телохранитель - взглянуть - что там такое. Качнулись прямо навстречу коротко ударившим лезвиям.
– Запали фитиль, - сказал Бэнсон Стэнтоку, вкладывая свой клинок в ножны.
Стэнток торопливо достал кремень, огниво и трут, а Бэнсон приладил к бочонку длинный фитиль. Когда трут загорелся - от него подожгли конец фитиля.
– Теперь - быстро в сёдла, стреляем в стороны леса, вопим во весь голос чтобы хлестали коней, а сами скачем назад. У нас по два пистолета? Возьми ещё пару у телохранителя. Фитиль горит? Всё, пошли.
Как только Бэнсон, ударив колено о край привязанного за седлом арбалета, сел на коня, он выхватил из-за пояса пистолет и, направив его в сторону леса, выстрелил, осветив яркой вспышкой и себя и карету.
– Гони-и-и!! - закричал он что было силы, и в ту же секунду с другого боку ударил выстрел, и Стэнток также крикнул:
– Гони, братцы!! Гони, проскочим!
Всадники и кучера, подстёгнутые долгим напряжением, хлестнули лошадей. Грохнули впереди ещё два выстрела - мушкетные, наугад, дробно застучали колёса карет, а два телохранителя Дюка помчались против хода эскорта, продолжая кричать:
– Быстрее! Быстрее! Мы их задержим!
И разлетелись в разные стороны - двое убийц и грохочущая кавалькада.
– Ты слышишь? - спросил Бэнсон через минуту, останавливая коня.
– Что? - коротко спросил Стэнток.
– Взрыва нет! А фитиль уже должен был догореть!
– Это значит…
– Да. Его потушили. Огонь бы всё скрыл, но теперь не секрет - что Монтгомери и его телохранителя убили ножами.
– И за нами сейчас бросится основательная погоня.
Ситуация была простой и понятной. Но, вместо того, чтобы уносить ноги, двое друзей задержались ещё ненадолго. Они натянули между ближайшими деревьями тонкий канат - на высоте груди всадника, и лишь после этого взяли галоп.
– У тебя есть семья? - прокричал Бэнсон, когда кони вынеслись на равнину и можно было скакать рядом.
– Есть! - Ответил Стэнток. - Родители, жена и ребёнок.
– Немедленно к ним! Нанимаем карету - и всех увозим. И сами сядем в карету - мы очень приметные. До утра мы до Плимута не успеем, а утром нас будут искать на всех дорогах графства!
– У тебя в Плимуте есть надёжное место?
– Да! И надёжный друг.
Но, спустя три дня, когда к дому бывшего скупщика краденого притащилась неуклюжая большая карета, принца Совы Бэнсон в доме не обнаружил.
Карета остановилась; шум колёс и копыт едва успел затихнуть, а дворовые слуги уже открывали ворота. «Безмятежно живут, - подумал не без радости Бэнсон. - Ещё не выяснили - кто прибыл, а уже открывают. Похоже, что всё спокойно».
Кучер шевельнул вожжами и усталые лошади послушно потянули карету во двор. Так же устало и равнодушно процокали подковами привязанные к запяткам конь Стэнтока и Бэнсонов Уголь. Дождавшись стука закрывшихся ворот, Бэнсон и Стэнток выпрыгнули из кареты. Ни секунды не медля, бывший начальник Дюковой охраны вбежал в дом, торопливо спросил - где лестница на чердак, и вскоре уже, раздвинув подзорную трубу, в оба конца осматривал улицу.
Скупщик краденого, на лице которого светилась искренняя улыбка, приложил руку к груди и отвесил Бэнсону учтивый поклон.
– Всё спокойно? - спросил у него Бэнсон, жестом приглашая семейство Стэнтоков выйти из кареты.
– О да! - воскликнул владелец дома, протягивая «работнику королевской полиции» сложенный, с сургучной печатью листок. - Это от Совы. Как добрались?
– Без особенных приключений, - улыбнулся и Бэнсон, чувствуя, как его отпускает многодневное напряжение. - Он давно ушёл?
– Нет, вчера.
Бэнсон шагнул в сторону, сломал печать и развернул лист. И, едва он опустил взор на ровные чернильные строки, в глазах у него потемнело.
«Вайер сбежал…»
Он быстро вскинул голову, прострелил взглядом верхушки заборов, крыши окружающих двор домов. Затем шагнул к семейству Стэнтоков и, не церемонясь, бросил:
– Скорее!
Дождавшись, когда все приехавшие с ним скрылись в доме, торопливо вошёл следом. Снова резко проговорил:
– У окон не стойте!
Привалился спиной к стене и снова поднёс к глазам лист.
«Вайер сбежал. Убил троих сопровождавших его. Оставил для меня записку с вызовом на поединок. Но поединка не будет: Вайер тянет время, надеясь, что мы соберёмся все в одном месте. За домом безусловно следят, и если ты читаешь эти строки, - в эту минуту в тебя надёжно вцепились. Сможешь сбросить со следа его людей - найдёшь меня в старой крепости возле порта. Сова».
Послышался скрип ступеней, потом звук тяжёлых шагов. Подошёл Стэнток, с щёлчком сложил трубу.
– Дорога пуста. Ни человека, ни всадника, ни повозки. Похоже, доехали незаметно.
Вместо ответа Бэнсон протянул ему прочитанное письмо.