– Здравствуй, Иероним! - воскликнул, радостно улыбаясь, аббат, торопливо сбивая с одежд дорожную пыль и приветливым жестом протягивая руки.
– Здравствуй, Вениамин! - отвечал ласково улыбающийся Люпус.
Они обнялись.
– Не укоришь меня за фамильярность? - тут же спросил аббат, виновато отстраняясь.
– О чём ты?
– О нарушении субординации. Ты, всё-таки, сейчас - заместитель главы трибунала. А я - всего лишь аббат, хотя и обласканный Ватиканом.
– Пустяки! - ответил, блеснув тонкой улыбкой на гордом лице, Люпус. - Разве не вместе мы прибыли недавно сюда, в одинаковом чине, на одинаковых осликах?
Они прошли в кабинет Вадара, и Вениамин, остановившись в дверях, недоверчиво вертел головой, осматривая гулкое, отделанное с тяжёлой роскошью чрево знаменитого кабинета.
– Ты, - не без трепета спросил он у смуглолицего друга, - имеешь право входить сюда?
Иероним, довольно улыбнувшись, позвонил в колокольчик и распорядился принести обед прямо сюда, в недоступный начальственный кабинет. Он пригласил также Гуфия, Марцела и ещё двоих человек - из молодых, из ставленников епископа. Они сели за стол - шестеро неторопливых и чинных людей в чёрных одеждах. Только двое из них позволяли себе улыбаться и демонстрировать радость - Вениамин, с раскрасневшимся лицом рассказывающий о том, что он видел в заоблачном Ватикане, и Иероним, тусклым зеркалом отражающий его приветливые взоры и радостные улыбки.
Прошёл час с небольшим. Работники массарского трибунала насытились и здесь же, не покидая кабинета, перешли к делу. Прибывший из Ватикана аббат подал Иерониму свиток с печатью Папы. Тот осторожно сломал печать, размотал шнур и стал читать. Лицо его дрогнуло на мгновенье, потемнело, и метнулась из глаз так страшно знакомая Гуфию оцепеняющая мгла, - но это было только мгновение. Досаду и злость сменила вдруг блескучая радость, и Иероним, встав, пошёл, протягивая руки к аббату, который растерянно поднялся к нему навстречу. Обняв друга, Иероним отстранился и виновато проговорил:
– Не укоришь меня за фамильярность?
– О чём ты, Иероним? - растерянно спросил аббат.
– О нарушении мною субординации. Ты, - Иероним кивнул в сторону папской бумаги, - как оказалось, официально назначен заместителем главы трибунала. Ты, а не я.
– Да откуда же… Нет, нет… Не может быть!
Вениамин дрогнувшей рукой взял буллу и вчитался.
– Но я, - он растерянно поднял взгляд, посмотрел на неподвижно и немо восседающих сослуживцев, на лучащегося радостью Люпуса, - не имею и отдалённого представления о работе инквизиции! Я - богослов! Какой из меня инквизитор? А тем более - заместитель главы трибунала?
– Друг! - сказал, почтительно приобнимая его, Иероним. - Веление Папы - закон для любого доброго христианина.
– Я же совершенно невежествен во всём, что касается розыска еретиков! - аббат порывисто прижал руку к груди. - Мне бы на месяц - другой засесть в архивы и хотя бы отдалённо узнать…
– Прекрасная мысль! - позволил себе перебить его Иероним. - Отправляйся в архивы, милый Солейль, а я пока продолжу рутинную работу по руководству трибуналом. Мне кажется, это у меня получается, - он взглянул на четверых сидящих за заваленном объедками столом инквизиторов, и те мгновенно посерьёзнели лицами и с судорожной торопливостью закивали. - К приезду нашего главы Сальвадоре Вадара ты подготовишься, и он, уже от первого лица, определит для тебя круг обязанностей.
– О, благодарю! - Вениамин просиял. - Я сейчас же отправлюсь в архивы! Они здесь? В этом здании?
– Большей частью - здесь. В южном подвале.
– Прекрасно! И ты, Иероним, согласен до приезда Вадара выполнять за меня эту хлопотную работу?
– Ну, мы же друзья…
– От всего сердца - благодарю…
Иероним взглянул на одного из молодых инквизиторов и распорядился, взяв ключи от архивов, отвести туда папского назначенца. Инквизитор с аббатом ушли. Люпус пристально посмотрел на оставшихся.
– С этой минуты, - тихо и властно проговорил он, - заместителем главы трибунала называть, и считать, и объявлять любым приезжающим, аббата Солейля.
Марцел, и Гуфий, и ещё третий с ними, в знак понимания склонили головы и, прошелестев шёлком дорогих чёрных одежд, удалились.
Ожидая, пока в кабинете уберут следы трапезы, Люпус взволнованно ходил от стены к окну и обратно. «Едва не выдал себя! - укоризненно думал он. - Тень предупредила, что он назначен заместителем главы. Отчего же я так вскипел, когда увидал это назначение на бумаге? Неосмотрительно. Хорошо, что всё обошлось. Сам напросился в архивы - их там на несколько лет чтения. И посланники от Вадара, - те, что везут с собой яд - конечно, обрадуются. Самая естественная цель визита для приехавших из Ватикана - это архивы, а в них, в южном подвале - вот он вам, заместитель… Разумеется, нож ватиканские гости использовать не станут: удар ножом - это откровенное убийство. Смерть же от яда почти всегда объявляется следствием внезапной болезни. Но, как только гости отравят аббата - их нужно схватить. Затем, под страхом разоблачения, отправить обратно, поручив проделать то же самое с Вадаром - на тот случай, если мои первые посланники по какой-то причине не справятся. А эти - им Вадар доверяет. Как не доверять, если сам же их нанял? Да, и, кроме страха разоблачения нужно отсыпать им денег. Уж денег-то у меня… Мало. Мало! Ещё и ещё нужно денег! Сегодня же отослать Марцела и Гуфия в провинции - искать зажиточных иудеев! И - что самое важное - нужно найти хотя бы одну настоящую ведьму, взамен этой, умершей. Такую, чтобы могла вызвать Тень. Две вещи нужны мне, только две: власть и бессмертие…»
С грохотом откинулась дверь в кабинет главы трибунала. Сидящий за столом Иероним вздрогнул, вскинул голову. Стремительными шагами приблизился к столу аббат Вениамин Солейль и швырнул на стол кипу каких-то бумаг.
– Что с тобой? - с показной мягкостью, стараясь успокоить рванувшееся сердце, проговорил Люпус.
– Это… Это… - Вениамин задыхался. -… Протоколы нашего трибунала?!
Заместитель главы наклонился, вытянул руку (дрожат- таки, дрожат предательски пальцы), взял один из рассыпавшихся листов. Посмотрел.
– Да, - сказал он, недоумённо поднимая глаза на товарища, - это наши протоколы допросов. Что так взволновало тебя?
Вениамин схватил первый попавшийся лист и торопливо и громко стал читать вслух:
– Протокол допроса от… Присутствовали… Вот. «Обвиняемому сказали, что на него поступил донос и он должен покаяться в ереси. Обвиняемый сказал, что он честный христианин. Тогда сказали ему, что к нему применят пытку, и он ничего не ответил и стал плакать. Тогда сказали ему, чтобы он из любви к Богу покаялся. Он сказал, что ему не в чем каяться. Тогда приказали отвести его в комнату пыток и отвели».