– Да, я тоже его там видел, – хмыкает Сергей. – А теперь он, значит, никто… – Сергей поворачивается к блондинке: – Зачем же «павшие титаны» приходят на ваше шоу, где им приходится унижаться?
– Они считают, все уже и так в курсе, так почему не попробовать вернуться на ринг, показав, что им пустили кровь, но не сломили. – Она хитро улыбается. – Или дело в сумме, которую им выплачивают за участие в шоу.
– Это сколько же?
Блондинка сообщает с той же многозначительной улыбкой:
– Возможны варианты. Могу сказать одно: все павшие титаны обналичивают чек в банке.
Сергей смотрит на Магдалену… Глаза его округлились, на губах ухмылочка… Он словно спрашивает: «Мы же не пропустим такой спектакль?» В ответ она уверенно кивает, расплывшись в улыбке. Они оба расписываются на бланках.
– Мистер Королев, я вас узнала! – говорит блондинка, приглядевшись к Сергею. – Это же про вас вчера рассказывали! Музей искусств имени Королева! Познакомиться с вами лично… такая честь. Вы русский, как и мистер Флебетников! Я права? Они наверняка захотят, чтобы вы с ним поговорили по-русски, а потом добавят титры. Отработанный прием. Так делал Ив Готье на шоу с Ламарком. Они оба французы. – Ее лицо светится при воспоминании о триумфальном моменте в истории реалити-шоу. – Наши продюсеры, режиссер, сценарист… все будут счастливы с вами познакомиться.
Магдалена впервые открывает рот.
– Сценарист? – удивляется она.
– Ну да… Конечно, это происходит спонтанно, он никому не пишет реплики и все такое, но требуется определенная… структура. Вы меня понимаете? Нельзя, чтобы семьдесят человек разгуливали бесцельно.
Сергей послал Магдалене многозначительную улыбку и кивнул на грандиозный особняк в неоколониальном стиле.
При входе стоят два черных швейцара в смокингах. Внутри – огромный старомодный вестибюль, или передняя галерея, как она когда-то называлась во дворцах. ¡Dios mío! Толпы развеселых гуляк уже в возрасте. Галдят, улюлюкают. Многие активно включились в процесс «белый парень нажирается», как его про себя окрестила Магдалена. Из колонок гремит электронная музыка.
Из ниоткуда возникает коротышка-англо в гуаябере на вырост, почти до колен, и с улыбкой до ушей начинает причитать:
– Мистер Королев! Мисс Отеро! Добро пожаловать! Саванна сказала, что вы пришли. Какая радость! Я Сидни Манч, продюсер шоу «Падение титанов». А это Лоуренс Коч.
Рядом с ним – женщина и двое мужчин. Один из них, моложавый и бритоголовый – модный нынче тренд, особенно для рано лысеющих, – в куртке-сафари с бессчетными карманами, выходит вперед, улыбаясь во весь рот, и представляется:
– Ларри Коч. – Они с Сергеем обменялись рукопожатиями.
– А это наш сценарист Марвин Белли и наш стилист Мария Зицпоппен.
Сценарист, молодой человек с круглым красным лицом гипертоника и выпирающим из-под ремня пузом, из тех живчиков, которые сразу вызывают ответную улыбку. В отличие от него, строгая улыбка стилиста мисс Зицпоппен, худой хрящеватой женщины в белой блузе, кажется деланой. Представления, улыбки… Бритоголовый с длиннющей шеей, голова на которой смахивает на дверную ручку, просто сияет.
– Вы, если я правильно понимаю, русский и, значит, говорите по-русски?
– Это правда, – подтверждает Сергей.
– Будет здорово, если вы поговорите с мистером Флебетниковым. Чтобы реальность выглядела еще реальнее, а его рассказ живее.
– «Реальность еще реальнее»… Ну-ну. Вообще-то я с Флебетниковым едва знаком. – Он пытается остудить пыл Коча холодной ухмылкой.
– А, это неважно, – в ответ. – От вас потребуется только завязать разговор. Вы и мисс Отеро смотритесь потрясающе! Просто потрясающе. Вы сразу растопите лед, поверьте мне, а дальше все само покатится. Вы, сразу видно, не из робких. Марвин подкинет вам парочку фразочек для разгона.
Но Сергей уже поворачивается к Сидни Манчу, продюсеру, и с наигранным удивлением спрашивает:
– Я полагал, что иду на реалити-шоу, а мне предлагают повторять чужие реплики? По-моему, это называется «пьеса».
Ответ не заставляет себя ждать:
– Вы же понимаете, телевидение создает гиперреальность, и уже потом она приходит к зрителю как обычная реальность. Марвин и Ларри, – он машет рукой в сторону коллег, – придают всему характер некоего повествования. Иначе вместо рассказа о себе мы получим хаос. Кстати, чем, по-вашему, было вызвано банкротство мистера Флебетникова? Я надеюсь в процессе передачи получить ответ на этот вопрос, но пока непонятно.
Сергей невольно смеется.
– Мистер Флебетников принадлежит к узкому кругу игроков. У него есть… как сказать по-английски… жила. Он сделал высокую ставку на разработку американского природного газа, а энергетические фьючерсы – вещь такая: чем выше ставки, тем выше риски. Задним числом понятно, что он совершил глупость, но, повторяю, у Флебетникова есть жила. Даже жилы. Не случайно его хедж-фонд заработал миллиарды. Он не боится рисковать.
– Гениально! – восклицает бритоголовый режиссер. – А мы все гадали, как бы подоходчивее это объяснить нашей аудитории. Мистер Королев, вы гений! Да вы проходите в студию и сразу подключайтесь к дискуссии. Вон он, сидит перед камерами. – Режиссер показывает пальцем на две видеокамеры, которые возвышаются над толпой на штативах. Самого героя передачи закрывают зрительские головы.
– То есть вы хотите, чтобы я его спровоцировал на разговор о собственном фиаско? – Сергея все больше забавляет разговор. – А как бы вам понравилась открытая конфронтация, если бы кто-то подошел к вам с телекамерой и заговорил о вашем фиаско?
– Ха! Если бы я мог вызвать такой интерес к своей персоне! Да я был бы счастлив! Какая конфронтация? Для него это прекрасный шанс изложить свою версию случившегося, и он никогда бы не согласился прийти на наше шоу, если бы не был готов к открытой дискуссии. Тем более сейчас у него есть возможность объясниться на родном языке. В англоязычной среде ему, вероятно, было бы непросто, а тут все по-русски с английскими субтитрами. Конфронтация! Ха! Он будет только благодарен за возможность перейти на родной язык, чтобы передать все нюансы. Нюансы – это очень важно. Вы сделаете ему огромное одолжение.
Сергей, кажется, готов расхохотаться ему в лицо.
– То есть я говорю с человеком о том, что интересует вас, вы все снимаете на пленку, и это называется «реальность»?
Тут он по-настоящему расхохотался в лицо продюсеру. Пока он хохотал и строил гримасы, Сидни Манч стрельнул глазами на бритоголового режиссера в куртке-сафари… и снова весь внимание. Ни слова не говоря, Ларри неспешно покидает компанию, но стоит ему отойти метров на семь, как он тут же припускает, выставив перед собой руки, чтобы избежать столкновения, и все время приговаривает: «Пардон… пардон… пардон…» Это не проходит мимо внимания Магдалены, а вот Сергей ничего не замечает. Он слишком увлечен насмешками и подколками.