Ну что за бестолочь, думал Разгут, продолжая безумно хохотать. Никак до него не доходит.
Все, что мог себе позволить император, – это пинок. Пнуть несчастного уродца так, чтобы тот завопил от боли и потом подвывал всю ночь, чтобы он баюкал эту боль, как младенца, чтобы к утру он пересчитывал кровоподтеки, и плевки, и несчастья, – но продолжал улыбаться, и чтобы не забыл при этом все то, чего уже никто в мире не помнит. И причину – божественные звезды, самую главную кошмарную причину, – почему Иаилу следует оставить стелианцев в покое.
– Я Разгут Трижды-Падший, самый жалкий из ангелов, – пропел он на смеси человеческих языков, начиная от латыни до арабского и древнееврейского и так по кругу, охая всякий раз, как его настигал очередной пинок. – Мне известно, что такое страх! И что такое чудовища. Ты только думаешь, будто знаешь, но это не так. Но ты узнаешь, о да, ты узнаешь. Я добуду для тебя оружие, добуду быстро. И буду смеяться, когда ты станешь меня убивать, как смеялся, когда ты меня пинал, и в конце всего ты услышишь отзвук моего смеха, когда придет конец света и поймешь, что я мог бы тебя остановить. Я мог бы тебе рассказать.
Не делай этого, не надо, только не это, мог бы он сказать. Или умрут все.
И добавил на языке серафимов:
– Возможно, и рассказал бы. Если бы ты был добрее к бедному сломленному старику.
36
Единственный не идиот на планете
– Привет, король Морган, – сказал Габриэль, просунув голову в дверь лаборатории. – Как поживает в такой прекрасный день единственный не идиот на планете?
– Отвянь, – ответил Морган, не оборачиваясь от компьютера.
– Отлично. У меня тоже утречко задалось.
Габриэль вошел в лабораторию и огляделся.
– Элизу видел? Она не ночевала дома.
Морган хрюкнул. По крайней мере, это определение лучше всего передавало звук, исторгаемый его носом: хфпр.
– А как же, видел. Дрыхла здесь с открытым ртом. Это зрелище испортило мне настроение.
Габриэль сочувственно покивал:
– Ох ты, беда какая. Но дело, думаю, не в этом. Сон приснился, да, красавчик? Что у тебя полно друзей, что тобой все восхищаются. А потом ты проснулся и вспомнил, что все несколько иначе.
Морган, наконец, развернулся и наградил коллегу кислым взглядом.
– Чего тебе надо, Эдингер?
– Я думал, что объяснил. Ищу Элизу.
– Которой совершенно точно здесь нет.
Морган крутанул стул и снова отвернулся.
Его так и подмывало сказать, со всем доступным ему злорадством, что, скорее всего, ее нет не только в лаборатории, но даже в стране, и что чем дальше она отсюда, тем чище воздух, когда Габриэль снова заговорил:
– У меня остался ее телефон. Она не ночевала дома, а на номер пришел уже миллион эсэмэсок. Я искренне не понимаю, как можно выдержать без телефона так долго. Ты уверен, что с ней все в порядке?
Выражение лица Тота изменилось. Он по-прежнему сидел лицом к стене, и Габриэль мог уловить его отражение в экране монитора, если бы обратил внимание. Но он никогда не обращал внимания на Моргана Тота.
– Она отправилась куда-то с доктором Чодри.
Морган ответил тем же кислым тоном, что и прежде, только теперь голос звучал хитро, злобно и напористо.
– Они должны скоро вернуться. Можешь оставить телефон здесь, если хочешь.
Габриэль неуверенно подбросил аппарат на ладони и обвел взглядом комнату. Рядом с секвенсором со стула свисала кофта Элизы.
– Ладно, – решил он, подошел к стулу и положил телефон рядом. – Скажешь ей, чтобы отправила мне эсэмэс, когда вернется?
– Конечно, – кивнул Морган.
Габриэль еще секунду постоял в дверном проеме. С чего это маленький зануда ведет себя сегодня так покладисто? Странно. Тут Морган добавил:
– А ты до тех пор замри и не дыши.
И Габриэль просто закатил глаза и вышел.
Морган Тот проявил удивительную выдержку. Он подождал пять минут, целых пять минут! – триста крошечных рывков секундной стрелки, – и только потом запер дверь и взял телефон. 37
Зациклен на личном
– Уверена, что справишься? – спросил Акива у сестры, озабоченно хмуря брови.
Они сидели у входа в пещеру, там, где лишь вчера армии едва не уничтожили друг друга. Сейчас декорации вокруг… отличались.
– С чем? Провести несколько дней в компании твоей раскрасавицы? – Лираз оторвалась от ремней, которые подгоняла, и подняла глаза. – Да, дело нелегкое. Если она попытается напялить на меня человеческую одежду, я за себя не отвечаю.
Ответная улыбка Акивы была безрадостной. Ничего он не хотел больше, чем самому провести с Кэроу эти несколько дней – даже несколько таких дней, какие им предстояли: ведь убедить дядюшку, садиста, психопата и поджигателя войны, оставить Землю и вернуться, вопреки желаниям и намерениям, домой – та еще задача.
– Ты отвечаешь не только за свои поступки, – сказал он Лираз.
Он хотел, чтобы это прозвучало легко.
Не вышло. Ее глаза сердито сверкнули.
– Что, никак не решишься доверить мне свою драгоценную леди? Может, отправишь в сопровождение целый батальон?
Или просто отправишься сам – вот что она имела в виду. Он обещал Кэроу, что не выпустит ее из вида, но так выходило, что придется – в самый последний раз. Они все согласились с ее планом, дерзким и хитрым одновременно; и его собственная роль, как она сейчас виделась, была важной, даже критически важной, однако требовала его присутствия в Эреце, а Кэроу отправлялась в человеческий мир с Лираз.
– Ты ведь знаешь, что я тебе доверяю.
Акива почти не лукавил. Он действительно доверил сестре защищать Кэроу. Спрашивая ее, справится ли, он имел в виду совершенно другое: «Когда дойдет до дела, сумеешь ли ты удержаться от убийства Иаила?»
– Я же сказала, что да!
– Не убедительно.
На повторном военном совете Лираз отреагировала на план Кэроу приступом недоверчивого смеха, а затем уставилась на присутствующих пристальным взглядом, все более потрясенным, когда увидела, что они всерьез рассматривают этот вариант.
Вариант не убивать Иаила.
Пока не убивать.
И когда после жаркой дискуссии все было решено и Лираз подозрительно затихла, Акива интерпретировал это однозначно: что бы сестра ни пообещала им сейчас, едва оказавшись перед императором, она поступит по-своему.
– Я же сказала, справлюсь.
И взглядом показала, что разговор окончен.
Давай проясним все окончательно, Лир, мысленно ответил он. Ты ведь не собираешься отправить в бездну все наши планы?