– Надевайте. Скорее! Не нужно привлекать к себе внимание.
– Сомневаюсь, что сейчас их это взволнует! – отозвалась Эли.
Мы припустились бегом, по пути натягивая рясы поверх рюкзаков, и начали спуск по второму ряду ступенек. По пути я опять услышал крик грифона.
Мы обежали по внутреннему двору теплицу. Оказавшись вблизи, я обратил внимание, что с ней было что-то не так. Разве бывают теплицы с толстыми затемненными окнами? Да и внутри не было и намека на растения.
Монахи друг за дружкой торопливо поднимались назад, с нижнего уровня, у всех лица исказила паника. Капюшоны то и дело слетали, и я убедился, что у них у всех на затылках белела лямбда.
Мы поспешили к белой ограде и посмотрели вниз.
Желудок скакнул к горлу. На нижнем плато, подвернув под себя львиные лапы, сидел грифон. Сразу за его спиной начинался обрыв.
Взмахнув крыльями, чудовище рвануло к лестнице и впилось когтями в плечо черноволосого монаха. Тот закричал, грифон поднялся в воздух, а его добыча беспомощно затрепыхалась.
Остолбенев от ужаса, мы наблюдали, как они направились вдоль склона на север. Только сейчас я заметил, что вся поверхность скального обрыва, насколько хватало глаз, усеяна пещерами. Грифон с монахом в когтях залетел в одну из них и скрылся внутри. Эли судорожно вздохнула и отвернулась.
– Видимо, там у него столовая, – сказал Марко.
Глаза Эли напоминали блюдца. Я знал, о чем она думала.
Касс тоже мог быть в одной из этих пещер.
Марко развернулся и бросился в самую гущу спасающихся бегством монахов.
– Вы не видели нашего друга? – спросил он. – Мальчик тринадцати лет! Среди вас кто-нибудь говорит по-английски? Кто-нибудь видел, куда та штука унесла нашего друга?
– Осторожно, Марко! – крикнул я.
– Не волнуйся, я же Бессмертный, забыл?
Большинство монахов просто отмахивались от него, даже не вслушиваясь в то, о чем он спрашивал.
– Кто-нибудь здесь говорит по-английски?!
Эли схватила меня за руку и потянула сквозь толпу к теплице:
– Джек, ты только посмотри, что там!
Добравшись до стеклянной постройки, я разглядел внутри впечатляющую своими объемами массу каменного мусора. Целые горы каких-то обломков, поднимающиеся куда выше человеческого роста.
– Присмотрись к этим камням, – подсказала Эли. – Они имеют форму! Это обломки статуй! Будто эти ребята собрали со всего мира всякую каменную древность, до которой только смогли добраться!
Она была права. У каждого камня был сколотый бок, как если бы он отломился от какой-то большой скульптуры. Горы рук, ног, стоп, голов…
Ладонь!
Мы с Эли одновременно обратили внимание на один и тот же обломок в виде огромной ладони, пальцы которой будто что-то сжимали. Например, факел.
– Джек, а что, если это… – Но Эли не успела закончить, так как в нее врезались двое несущихся со всех ног монахов. Ее закрутило на месте, и в конце концов она упала, сильно ударившись головой о землю, а мужчины рухнули сверху.
Завязалась потасовка. Я попытался оттащить одного из монахов, который, похоже, весил минимум пару сотен фунтов. У него были жиденькие волосы до плеч, а глаза в панике едва не вылезали из орбит. Он подмял меня под себя, что-то крича на греческом. Сцепившись, мы покатились по земле и остановились рядом с Эли. Он вцепился мне в шею и начал душить. По-настоящему. Я отчаянно хватал ртом воздух. Перед глазами начало темнеть.
Краем глаза я заметил, как Эли бьет другого монаха коленом в пах. Тот взвыл и скорчился на земле, а она вскочила на ноги и бросилась со спины к напавшему на меня:
– Убери от него свои руки!
Она с силой дернула монаха за волосы. Он вскрикнул от боли и ослабил хватку. Я поспешил отползти в сторону и ударил ногами ему по лодыжке.
Монах с грохотом упал, угодив головой в утоптанную землю. На ближайшее время он был вне игры.
Мне не сразу удалось восстановить дыхание. Медленно поднявшись на ноги, я оглянулся, полагая, что табун обезумевших от страха монахов еще не миновал. Из самой гущи показался Марко и направился к нам.
– Ты в порядке, Эли? – обеспокоенно спросил он.
Она встала, не отрывая взгляда от собственной руки. Ее рот в шоке округлился.
– Ребята, смотрите! – И она показала нам ладонь.
Кожа на ней была выпачкана в чем-то белом, словно Эли ухватилась за свежеокрашенный забор.
– Это с него! – Ее глаза скользнули по земле и остановились на неподвижно лежащем на животе монахе, который набросился на меня.
Лямбда на его затылке теперь напоминала кляксу.
Она была нарисована!
– Никакие они не Избранные! – воскликнула Эли.
Марко кивнул:
– Стоило бы догадаться. Кишка у них тонка.
Нас накрыла чья-то тень. Подняв глаза, я увидел пролетающего над нашими головами грифона.
Прогремел выстрел, и кончик крыла грифона взорвался фонтанчиком перьев. Я тут же развернулся в поисках стрелявшего и увидел спускающегося по лестнице монаха в черной рясе, украшенной вышивкой. На вершине обрыва еще трое монахов опустились на одно колено у самого края и наводили ружья.
– Стойте! – заорал Марко, побежав через все плато к лестнице.
Мы с Эли бросились следом.
Мужчина что-то рявкнул своему вооруженному помощнику, затем повернулся к Марко и спросил что-то по-гречески.
– Вы говорите по-английски? – спросил в ответ Марко. – Эта штука держит где-то нашего друга. Мы думаем, в одной из пещер. Если вы ее застрелите, мы никогда его не найдем!
– По-английски? – Мужчина сощурил глаза. Говорил он на британский манер с греческим акцентом. – Я брат Димитриос. А вы кто?
– Брат Марко, – тут же отозвался Марко.
Мужчина с подозрением наклонил голову:
– Из Нью-Йоркской или Лос-Анджелесской ложи массаринов?
Я бросил Эли предостерегающий взгляд.
«Массаринов?»
Марко моргнул:
– Ну… вообще-то из Акрона, штат Огайо…
Брат Димитриос обвел нас настороженным взглядом. Но тут один из вооруженных монахов начал кричать, указывая на юг вдоль склона. Пуля едва задела грифона, и он уже направлялся назад.
Мужчины нацелили ружья. Но грифон и не думал лететь к ним. Он скользнул под нами и скрылся в одной из пещер.
– О великая Калани, – едва слышно пробормотал брат Димитриос, – скольких же он успел унести с собой?
Я опять посмотрел на Эли. Она тоже явно это расслышала.
Брат Димитриос начал раздавать указания на греческом своим помощникам. Двое из них бросились к склону и скрылись в одной из дверей. Третий начал спускаться по лестнице, призывая всех остальных монахов последовать за ним.