Грифон взревел от боли и встряхнул крыльями. Он стерпел пули и упавший валун. Но щелчок по носу оказался последней каплей.
Когда Марко проскользнул мимо него и бросился к вершине обрыва, чудовище взлетело следом, и вскоре они скрылись из глаз в стороне, откуда мы прибыли.
Эли и я не чуяли под собой ног. До нас долетали крики Марко, дразнящего чудовище. Грифон ревел в ответ. Я услышал звон разбитого стекла, затем металлический скрежет.
– Марко-о-о-о! – закричал я.
Оказавшись на вершине, мы остолбенели.
Грифон сидел на земле, спиной к нам и наклонившись вперед. Все, что мы могли видеть, это его ритмично поддергивающиеся широченные крылья и бедра. Было похоже, что он раздирает клювом добычу.
А добычей его мог быть лишь…
Марко.
Я слышал голос Марко. Он кричал. Он все еще был жив.
Спина чудовища поднималась и опускалась. Нужно было добраться до него. Необходимо было что-то предпринять!
Я нырнул к задним лапам грифона, выхватил из кармана ручку и всадил ее в толстую лапу. Из раны брызнула зеленоватая жидкость, и чудовище издало какой-то странный звук.
Так, на корточках, я и отбежал назад и едва не врезался в Эли, которая продолжала неподвижно стоять, уставившись на грифона.
Она оттащила меня влево и махнула в его сторону. Моя челюсть едва не стукнулась о землю.
Оказалось, грифон застрял головой в водительской двери грузовика с оливковым маслом.
– Как такое… – прошептала Эли.
Марко прогулочным шагом вышел с другой стороны машины.
– Похоже, наш красный петушок решил заглянуть в кузов, – невинно произнес он, ухмыляясь при виде наших изумленных лиц. – Я всего-то запрыгнул внутрь через водительское стекло и выскочил через пассажирскую дверь. Затем состроил этому тупице пару рож из окна. И он повелся! Пошел прямо на меня. В итоге башка прошла, а вот назад – никак.
– Мы… Мы подумали, что он раздирает тебя на части, – ошеломленно пробормотал я.
– Ну, на данный момент ему придется довольствоваться вонючей набивкой сиденья.
Грифон взревел, приподнимая грузовик и с грохотом опуская его на землю. Марко похлопал его по бедру:
– Давай-давай, птичка, не отлынивай. Надо же что-то сделать с этой толстой задницей. Ну что, господа отдыхающие, пойдемте к Дарту Вейдеру.
И он первым побежал вниз по ступенькам. Мы с Эли посмотрели на оказавшегося в ловушке грифона и последовали за Марко. Брат Димитриос в полубессознательном состоянии лежал внизу лестницы. Рядом с ним стояли его помощники. Увидев нас, они потянулись к ружьям.
– Нет, – остановил их брат Димитриос. – Они спасли мне жизнь.
Я присел рядом с ним на корточки:
– Вы в порядке?
Вместо ответа он наклонился к Марко:
– Можно мне взглянуть на ваш затылок, молодой человек?
Марко бросил на него настороженный взгляд:
– Зачем?
– Это краска? – спросил монах и, взяв Марко за подбородок, повернул его голову в сторону. – Нет, она настоящая. Лямбда! А вы двое… У вас она тоже есть?
Меня опередила Эли:
– Мы хотим кое-что у вас спросить, брат Димитриос. Что это за скульптура? И зачем вы хотели унести ее?
Веки монаха затрепетали, а из уголка рта вытекла струйка крови. Его губы тронула улыбка:
– Коснитесь… пламени…
Его помощники неуверенно переглянулись. Наконец один подошел к скульптуре и подтащил ее ко мне. Пламя оказалось почти с меня ростом. Опуская его, монах закряхтел под его тяжестью.
– Коснитесь… – повторил брат Димитриос.
Я потянулся к пламени и скользнул кончиками пальцев по поверхности, шероховатой от всех пережитых падений.
В течение долгого времени ничего не происходило. Эли и Марко молча смотрели на меня, явно сбитые с толку. Сверху доносился приглушенный грохот – грузовик продолжал биться о землю.
Снизу я слышал крики монахов.
Эли повернула голову:
– Марко, Джек, смотрите!
Теплица уровнем ниже начала светиться. Так ярко, что мне пришлось сощуриться. Но это было только начало.
Я хотел убрать руку от пламени, но оно меня не отпустило.
С каждой секундой его поверхность становилась все теплей. Монахи, братья Димитриоса, в страхе отпрянули назад. Не думая ни о чем, я просто взял и обхватил руками основание скульптуры, притянув пламя к себе. Не знаю, почему я это сделал. В тот момент я был уверен, что именно так и следует поступить.
Металлическое пламя казалось невесомым, будто его заполнили гелием. Я мог удерживать эту огромную штуку на весу, не прилагая к этому ни малейших усилий. Я встал, развернулся и направился к ступенькам, ведущим на второй уровень. Толпа монахов окружила теплицу, свечение которой начало зловеще пульсировать. Внутри я разглядел какие-то завихрения, похожие на мини-ураганы.
– Джек? – сказала Эли. – Ты меня пугаешь.
– Понятия не имею, что происходит, – отозвался я, – и что мне делать…
Марко посмотрел вниз на теплицу:
– Дискотека зовет тебя, чувак. Лучше пойти.
Держа пламя впереди себя, я начал спуск по лестнице, но не чувствовал ступенек. Я будто парил. Когда я подошел к теплице, монахи поспешили отойти подальше. Входа нигде не было видно. Наверное, сообразил я, чтобы попасть внутрь, нужно пройти через монастырь, а уже оттуда зайти во внутреннюю дверь.
Эли с Марко зашли за мной. Мы свернули направо и прошли немного по коридору. На стене висели три старинные на вид картины. На одной был изображен Колосс. Как Эли и говорила, он стоял сбоку гавани подобно огромному маяку. Статуя вся сияла полированной бронзой, прямо как пламя у меня в руках.
На второй картине молодой человек в причудливой тунике восседал на полупрозрачном белом шаре. Он был красив, подтянут и окружен явно восхищающимися им друзьями, преимущественно девушками. Лишь со второго взгляда на эту картину я заметил, что юноша на самом деле парит в воздухе.
Последним в ряду висело изображение старика с дряхлым морщинистым лицом. Несмотря на глаза, полные внутренней боли, и редкие спутанные пряди седых волос, вся его фигура так и излучала чувство собственного достоинства.
Я заметил под двумя портретами две одинаковые бронзовые пластины, на которых было выгравировано одно и то же имя: «МАССАРИМ».
Марко уже схватился было за дверную ручку, но в последний момент остановился. На его лице было написано сомнение:
– Не знаю, брат Джек, стоит ли это делать.