На этот раз ирландка рассмеялась.

Остаток вечера прошел напряженно. Кезия не вернулась в столовую, что, возможно, было и неплохо. Тем не менее одно присутствие Лоркана уже заставляло всех опасаться несчастья. Все старательно избегали упоминания о бракоразводном судилище Парнелла и О’Ши, а это означало, что следует избегать разговоров и на многие другие политические темы. Беседа свелась к сугубым тривиальностям, и в конце концов все удалились к себе пораньше, облегченно вздыхая.

Шарлотта сидела на туалетном пуфе в самом сокровенном месте своей спальни.

– Это же просто ужасно, – сказала она, растирая волосы шелковым шарфом, чтобы они были гладкими и блестящими. – В такой взрывной обстановке вряд ли стоит опасаться фениев-динамитчиков и террористов извне.

Томас уже сидел в постели.

– Что тебе сказала Кезия Мойнихэн? – поинтересовался он. – Она и дальше собирается устраивать сцены, до самого конца встречи?

– Она во многом права, – вздохнула Шарлотта и повторила рассказ Кезии.

– Наверное, мне надо и его охранять, – сухо ответил Питт, – от Кезии и Лоркана Макгинли, который еще больше прав, чем она. А еще от Айоны, если они поссорятся, или он разорвет с ней отношения, или она захочет их разорвать, а он будет против… И от Карсона О’Дэя, за то, что он вредит делу протестантской борьбы.

– Или – от Эмили, – добавила Шарлотта, – за то, что он превратил и без того неудачное увеселение в ее доме в сплошной кошмар.

Молодая женщина положила шарф и погасила газовую лампочку над туалетным столиком. Теперь темноту освещал только догорающий огонь в камине. Она скользнула в постель и уютно устроилась рядом с мужем.

И опять утром их разбудил громкий, душераздирающий вопль.

Питт выругался, немного поерзал в кровати и глубже зарылся головой в подушку.

Вопль повторился, громкий и полный страха.

Суперинтендант неохотно вылез из постели и, спотыкаясь, двинулся за халатом. Он отворил дверь и вышел на лестничную площадку. В двадцати шагах от него, на пороге ванной комнаты Гревилла, стояла красивая горничная, Долл, посеревшая от ужаса. Она прижала руки к горлу, словно ее душили.

Томас подошел к девушке и, положив обе руки ей на плечи, отодвинул ее в сторону и заглянул внутрь.

Обнаженный Эйнсли Гревилл лежал в ванне – его лицо, плечи и грудь оставались под водой. Сомнений быть не могло. Он был мертв.

Глава 4

Питт круто повернулся, загородив собой вход в ванную.

– Уведи ее и позаботься о ней, – сказал он Шарлотте, вышедшей на лестничную площадку. Было ясно, что полицейский имеет в виду Долл, которая стояла, слегка пошатываясь и ловя ртом воздух. Томас встретился с женой взглядом. – Гревилл мертв.

Миссис Питт, немного помедлив, обняла за талию несопротивляющуюся служанку и повела ее прочь.

Теперь на площадку вышло уже несколько человек, только что проснувшихся, встревоженных, но все еще помнящих о конфузном происшествии накануне.

– Что стряслось на этот раз? – Падрэг Дойл прошел мимо испуганного, взлохмаченного Пирса, стоящего около перил. Позади него стояла Юдора, обеспокоенная, но как будто ничего не опасающаяся.

Мистер Мойнихэн как раз выходил из своей спальни, расположенной напротив комнаты Питтов. Он мигал, а волосы его были взлохмачены, словно он только что проснулся. Фергал оставил дверь распахнутой, и все могли убедиться, что Айоны в его комнате нет.

– Что стряслось? – спросил и Падрэг, взглянув на Томаса, потом на Шарлотту, а потом снова на Питта.

– Боюсь, несчастный случай, – тихо ответил суперинтендант. – Незачем пока высказывать иные предположения. И в настоящий момент помочь уже ничем нельзя.

– Вы хотите сказать… случай фатальный? – На какое-то мгновение Дойл, по-видимому, испугался, но это был не такой человек, чтобы запаниковать и потерять над собой контроль. – Эйнсли?..

– Да, боюсь, что так. – Томас протянул руку, чтобы закрыть дверь в ванную.

– Понимаю. – Падрэг, весь внимание и мягкость, повернулся к Юдоре. Он обнял ее за плечи, и нежность этого жеста сразу взволновала его сестру.

– Что случилось?! – Она вырвалась и повернулась к нему так, чтобы видеть его лицо.

– Эйнсли, – ответил Дойл, глядя на нее в упор. – И ты не в состоянии ничем помочь. Давай уйдем. Я провожу тебя в твою комнату и посижу с тобой.

– Но Эйнсли… – Казалось, миссис Гревилл еще ничего не поняла.

– Да, дорогая, он умер, и ты должна крепиться.

Брат и сестра зашагали по коридору. За ними прошел Карсон О’Дэй, а с противоположного конца коридора, в красивом темно-синем халате, к ним направилась Айона. Пышные волосы, подрагивая в такт ее движениям, рассыпались у нее по спине, похожие на ночное облако.

Вид у Фергала стал испуганным – очевидно, от слов, которые Падрэг выбирал с такой осторожностью.

– Мистер Дойл… – начал было Питт.

Но тот явно не понял, что хочет сказать Томас, и пояснил:

– Она моя сестра.

– Да, и я хотел просить вас проводить миссис Гревилл в ее комнату. – Томас слегка покачал головой. – И попросить горничную миссис Рэдли пройти к ней. Не думаю, что ее собственная горничная сейчас в состоянии ей чем-то помочь. И не попросите ли вы, чтобы кто-нибудь прислал сюда Телмана?

Затем суперинтендант оглянулся.

Появилась очень взволнованная Эмили: она уже предвидела очередное посягательство на светские приличия. Джека нигде видно не было. Наверное, он давно уже встал и ничего не слышал.

Миссис Рэдли с одного взгляда на своего зятя поняла, что на этот раз произошло нечто посерьезнее любовного скандала. Она сделала глубокий вдох и приготовилась выдержать новый удар судьбы.

– Мне очень жаль, но должен сказать, что Эйнсли Гревилл мертв, – оповестил собравшихся Питт. – Ему ничем нельзя помочь. И лучше всего нам всем вернуться к себе и одеться, как подобает. Мы еще не знаем точно, что произошло и какие меры следует предпринять. Пожалуйста, кто-нибудь, разыщите мистера Рэдли и сообщите ему.

Падрэг к тому времени уже ушел вместе с Юдорой.

– Давайте я это сделаю, – предложил О’Дэй. Он был бледен, но самообладания не утратил. – То, что это случилось именно сейчас, – настоящая трагедия. Он был выдающимся человеком. Наша лучшая надежда на возможность умиротворения.

Карсон вздохнул, повернулся и стал спускаться по лестнице, плотно запахнув халат и шаркая домашними туфлями по деревянным ступенькам.

После этого вперед выступил Пирс.

– Я могу что-нибудь сделать? – хрипло, но довольно твердо осведомился он.

Глаза у молодого человека были очень расширены, и он слегка дрожал, словно еще не до конца понял, что произошло.