– Ждите, – предупредил Хуан.
Только когда крыша машины скрылась под водой, он выбрался через свое окно. Повис над пассажирской дверцей, придерживая ее одной рукой и помогая Тамаре, перебравшейся через Линка. Было очень темно и ничего не видно, но он сжал ее руку, и она ответила на пожатие. Он чувствовал, как пузыри из ее регулятора дыхания поднимаются мимо его лица. Дышала она чуть учащенно, но в этих обстоятельствах Хуан тоже дышал не ровно. Удивительная женщина, подумал он.
Вспомогательный баллон был рассчитан на несколько минут дыхания, так что, когда все выбрались из тонущей машины, Хуан увел их обратно под причал, куда манил крошечный огонек.
Это был фонарик, прикрепленный к паре аквалангов со множеством регуляторов. Сами баллоны были привязаны к вершине мини-субмарины «Номад-1000». Если бы операция прошла гладко, они бы встретились с подводной лодкой в нескольких милях от берега, куда приплыли бы в «Зодиаке», но всегда оставалась возможность, что вылазка пойдет не по плану, и поэтому Хуан предусмотрел различные варианты. Он перевел Майка Троно к пункту Бета под причалом, где они привязали надувную лодку.
Как только группа пловцов добралась до подводной лодки, Хуан сунул Тамаре в руки один из регуляторов и знаками велел оставить запасной баллон. Видя, как уверенно она держится в воде, он справедливо предположил, что она занималась дайвингом. Света едва хватало, чтобы он показал, что Линда должна вместе с Тамарой через воздушный шлюз пройти в «Номад».
Ожидая своей очереди, Хуан видел, как пляшут по воде лучи фонарей там, где из их бесстрашного «мицубиси» выходил воздух. Он задумался, как скоро полицейские вызовут водолазов, но потом решил, что это неважно. К тому времени они уже будут далеко.
Десять минут спустя, когда лодка вместе с течением начала уходить, Кабрильо открыл внутренний люк тесного шлюза и встал на комингс. Все сидели на скамьях, кутаясь в фольговые одеяла. Тамара и Линда уже вытерли волосы и умудрились привести их в порядок.
– Прошу прощения, – сказал Хуан женщине-профессору. – Мы надеялись, что все пройдет спокойней. Просто не повезло, что явился генерал.
– Мистер Кабрильо…
– Хуан, пожалуйста.
– Хорошо, Хуан. Поскольку вы забрали меня у этих… – она помолчала, потому что на языке у нее вертелось несалонное слово, – ужасных людей, мне было бы все равно, даже если бы пришлось ползти по горячим углям.
– Вас не били? – спросил он.
– Я говорила Линде, что не давала им повода. Отвечала на все их вопросы. Какой смысл утаивать сведения о пятисотлетнем корабле?
Хуан помрачнел.
– Вероятно, вы не слышали, но Аргентина аннексировала Антарктический полуостров, а Китай поддержал ее. Если они найдут корабль, это подкрепит их территориальные претензии. Здесь также замешана борьба за нефть; думаю, запасов черного золота достаточно, чтобы серьезно рискнуть. Начав добычу, они смогут использовать доход для покупки голосов в ООН. Потребуется время, но через пару лет их присутствие на полуострове будет узаконено, ручаюсь.
– Я не сказала им, где затонул корабль, – сказала Тамара. – Я ведь не знаю. Они поверили.
– Есть другие способы. Наверняка, пока мы разговариваем, они их ищут.
– Так что нам делать?
Вопрос был задан, в общем, для проформы, бездумно. Нечто подобное всегда говорят, столкнувшись с препятствием. Но для Хуана в нем крылся глубокий смысл. Что делать им? Он ломал над этим голову с тех пор, как Оверхольт сообщил, что Белый дом решил не вмешиваться.
Это не их драка. Как сказал бы Макс, «наше дело сторона».
Однако оставалось представление о том, что такое хорошо и что такое плохо. Он не чувствовал, что обязан помочь, – в своих поступках он никогда не руководствовался стремлением к помощи. Но у него существовал собственный этический кодекс, от которого он никогда не отступит, и по этому кодексу правильно было подключиться, повести «Орегон» в ледяные воды и вернуть захваченное.
Экипаж смотрел на него выжидательно, так же, как Тамара Райт. Марк приподнял бровь, словно спрашивая: «Ну?»
– Я думаю, мы постараемся сделать так, чтобы они не нашли корабль.
– Добро пожаловать в Хрустальный дворец, майор. Меня зовут Луис Ларетта. Я директор.
Хорхе Эспиноса спустился по заднему грузовому трапу большого транспортного самолета «С-130 Геркулес» и пожал протянутую руку в перчатке. Ларетта был так закутан, что невозможно было рассмотреть его лицо и фигуру.
Эспиноса совершил ошибку, не опустив на глаза перед выходом на морозный воздух защитные очки, и теперь чувствовал, как мороз пытается заледенить глазные яблоки. Боль была хуже самой сильной мигрени, и он быстро надвинул очки. За ним стояли навытяжку его люди, экипированные для борьбы с холодом.
Перелет из Аргентины прошел без происшествий, как большинство военных перелетов; кроме посадки на лыжи на ледяную полосу, этот полет мало отличался от сотен других.
Они прилетели сюда для руководства обеспечением безопасности сразу после объявления об аннексии. Если бы ООН или какое-нибудь государство вздумало выгнать аргентинцев из Антарктиды, это произошло бы в ближайшее время и скорее всего силами десанта с воздуха отрядов коммандос. Сейчас, когда китайская подводная лодка класса «Кило» [44] , купленная у русских, заняла позицию между крайней точкой Южной Америки и полуостровом, нападение было возможно только с воздуха.
Эспиноса и сто солдат Девятой бригады прилетели сюда на двух самолетах, чтобы помешать этому.
Обоснование было простое. Когда Аргентина в 1982 году вторглась на Мальдивы – острова, которые англичане называют Фолклендами, – англичане сообщили о своих намерениях вернуть себе острова за месяц, передислоцировав туда военные корабли из портов приписки. На этот раз, считало аргентинское высшее командование, предупреждения не будет. Ответной мерой станет стремительная атака войск специального назначения. И если они натолкнутся на равную по подготовке военную группировку, первая попытка отбить Антарктику станет скорее всего и последней.
– Поневоле полюбишь армию, – сказал лейтенант Хименес, шагая рядом с майором. – Пару дней назад у нас потели задницы в джунглях, а сегодня они холодней замороженных окороков.
– Прояви себя по полной, – ответил Эспиноса, цитируя старый американский армейский лозунг; это была их личная шутка.
Хименес приказал сержанту присмотреть за солдатами, и они с майором Эспиносой вслед за Лареттой отправились осматривать базу.
Они рассчитали свой прилет так, чтобы посадка пришлась на короткий период, когда бледное солнце встает над горизонтом. Было ненамного светлее, чем в сумерках, но гораздо лучше, чем бродить в кромешной темноте. Они отбрасывали на лед и снег трудноразличимые тени – скорее туманные очертания, чем четкие силуэты.