– Это почему? – испугался клиент.

– Дела у нас срочные в министерстве, – объявил Антошкин, опрокидывая кружку вверх дном, заглядывая в нее и всем своим видом показывая клиенту, что не мешало бы заказать еще по кружке.

– Уж вы, пожалуйста, сначала разгрузимся, а уж потом по делам, – заказывая еще пива, попросил клиент.

– Оно, конечно, можно, – ломался Антошкин, – да ведь еще водитель.

– Что же он не идет?

– Нельзя! За рулем человек. Что ни случилось, всегда будешь виноват, если от тебя пивом несет.

– Позовите его.

– Демин! – лениво крикнул Антошкин.

Демин, не поднимая головы из-под капота, отрицательно махнул рукой.

– Я же говорил, не пойдет, – сказал Антошкин и, уничтожив вторую кружку, принялся за приготовленную для Демина.

– Нагрел я клиента на три кружки, – объявил он, вернувшись к машине.

– Я уж видел, – улыбнулся Демин.

– Их учить надо, – продолжал Антошкин. – Я этот народ знаю – жучки. В прошлом году с таким вот артистом сельди в бочках возили. Как дождь пошел, он скорее брезенты снимать, чтобы, значит, бочки от дождя набухли и вес прибавили.

– А ты к нему подмазывался за кружку пива.

– Угостил меня человек, я и выпил. Сегодня он меня, завтра я его.

– Твоего угощения он не скоро дождется, – рассмеялся Демин.

– Да, – помолчав немного, проговорил Антошкин, – вот тебе и «Акулина».

– Что за Акулина? – не понял сразу Демин, продолжая ковыряться в моторе.

– «Акулина», говорю, оперетта. – Он искоса посмотрел на Демина. – Завтра пойдут смотреть, а мы с тобой где-нибудь на складе будем ночевать. Впрочем, мне что? Я в Москве дня три проживу, схожу посмотрю.

– Сходи, сходи, потом расскажешь.

– Интересно, с кем Нюрка пойдет? – продолжал Антошкин. – Я думаю, подыщет. Сто новых шоферов на работу оформились, ребята – закачаешься!

Демин не ответил. Неужели она без него пойдет в театр? Он представил себе городской сад, наполненный светом, публикой, музыкой.

Демин обошел машину, потрогал веревки, подбил сбившийся конец, протянул молоток Антошкину:

– Положи на место.

Антошкин небрежно бросил молоток в кабину.

– Ты что, по-людски положить не можешь?! – Демин поднял молоток и положил его в ящик.

Только в двенадцатом часу ночи Демин получил пакет в министерстве. Долго дожидался пропуска, а затем еще дольше – товарища Голицына. Когда все было оформлено и подписано, Голицын хотел запечатать пакет, но Демин движением руки остановил его и, вынув из конверта письмо, прочел. Он проделал это так неожиданно, что Голицын растерялся, а когда пришел в себя, Домин, возвращая письмо, сказал спокойно:

– Все в порядке.

Пораженный, начальник отдела поднялся и, упершись кулаками в стол, во все глаза уставился на Демина.

– Вы что? – сумел наконец он выговорить. – Вам, собственно говоря, что угодно? Вы зачем приехали?

Простодушно улыбаясь, Демин сказал:

– Приказано письмо за подписью министра привезти. Вот я и хотел посмотреть, сам ли министр подписал.

– Распишитесь, получите и уезжайте! – рявкнул Голицын.

Демин переночевал на складе, утром разгрузился и взял обратный груз. К десяти часам утра он был готов в дорогу. Если ехать побыстрей, то часам к семи вечера можно быть в Загряжске: обратный путь всегда короче. И хоть на второй акт, да можно успеть в театр. Нюра, наверно, со всеми пойдет. Но как уехать из Москвы, не побывав на заводе, где автобаза получает пятьдесят новых машин? Вдруг Потапову нужно что-нибудь срочно передать на базу, может быть, что-либо не ладится?

Оставив машину и груз на попечение проводника, Демин сначала трамваем, затем на метро добрался от Карачарова до автозавода. В отделе сбыта он нашел Потапова.

– Еду домой, Иван Акимыч, что передать? – спросил Демин.

Потапов нисколько не удивился появлению Демина.

– Передай Михаилу Григорьевичу, что машины начнем получать в понедельник – все уже оформлено. Выедем отсюда во вторник, пусть вечером подгонит в Тулу машину с бензином – боюсь, с этим горючим не дотянем: машины новые, поедем медленно.

– Передам, – сказал Демин. – Всё?

– Всё, поезжай!

Когда Демин вернулся в Карачарово, было два часа. Теперь уж раньше одиннадцати вечера на автобазу не поспеешь. Не видать ему сегодня Нюры!

Глава двадцать седьмая

Наконец-то он высказал Канунникову все, что о нем думал. Давно пора! Но Сергеева беспокоила мысль о передаче станка и, по совести говоря, тревожили угрозы управляющего трестом. Пронырливый, не разбирающийся в средствах Канунников пойдет на все. Он-то, Сергеев, старый волк, видал, как такие дела делаются! Нельзя надеяться на авось да небось, нужно принимать и свои меры.

– Ты не отмахивайся, – сказал он Полякову. – Канунников – человек вредный, такое накрутит, потом не раскрутишь!

Поляков только засмеялся:

– Он из тех начальников: у самого тенор, а говорить пытается басом.

Сергеев погрозил пальцем:

– Не шути! Нужно и свои меры принимать.

– Будет областное совещание, я ему там все выложу, не постесняюсь. А писать всякие рапорты и заявления – это не для меня.

– Я точно знаю: он вызывал и накручивал Горбенко.

– Какой бы ни был Горбенко, он прежде всего работник, не до склоки ему.

– Как ты в своих людях уверен!

– Склочничают бездельники, а их на базе нет.

Сергеев недовольно морщился! Умный человек Михаил Григорьевич, а до чего наивен! Рассуждает о высоких материях. С такими, как Канунников, не рассуждать, а драться надо.

– Он тебе не только это готовит, ты вот послушай…

– И слушать не хочу, не интересует это меня и не волнует. Ты лучше скажи: на стройке-то ты был? Смотрел?

– А как же! Богатые будут мастерские – завод!

– До завода далеко, а нашему тресту хватит, да еще половину области обслужим.

– А оборудование тебе дают? – спросил Сергеев таким равнодушным тоном, что никому бы и в голову не пришло, что этот вопрос волновал его больше всего.

– Решение намечалось такое, – сказал Поляков, – оставить автобазам только необходимое им оборудование, а все остальное забрать для новых мастерских. Решение правильное! Но время идет, а от министерства еще ничего нет.

– Так… – протянул Сергеев. – Выходит, отдай все дяде…