– Не думаю, что это хорошая идея. Мой муж наверняка решил, что я сбежала от него… У нас все сложно… И я уже не знаю, хочу ли я его вообще увидеть, не говоря уже о том, чтобы вернуться к нему. Я завершу здесь начатое с этим домом, верну Антонине и ее верному мужу их хозяйство, а потом посмотрю, что делать… Быть может, меня ждет еще не одна встреча…
– Ты что-то от меня скрываешь.
– Каждый человек что-то скрывает. Даже от себя.
И только после того, как фигурка Жени скрылась за углом ресторана и Надя осталась на террасе совсем одна, не считая продрогшей официантки, готовой выполнить любую ее просьбу, она вдруг поняла, что совершила еще одну ошибку. С каждой перевернутой страницей событий она становилась слабее. Бешеная гонка жизни утомила ее. А впереди поджидали еще какие-то новые встречи, впечатления и опять же – ошибки… Хватит ли у нее сил все преодолеть? С Женей она чувствовала себя увереннее, сильнее, вместе с ней они находили вполне осмысленное объяснение своих импульсивных поступков, поддерживали друг друга на скользкой тропе абсурдности происходящего. И во всем этом был какой-то порядок. Сейчас же, когда Женя ушла, вернее, когда Надя отпустила ее, считая не вправе и дальше подвергать ее жизнь опасности, ощущалось ледяное дыхание страха.
Женя. Внимательная и умная. «Ты что-то от меня скрываешь», – сказала она. От нее не ускользнуло, вероятно, то, с какой уверенностью Надя перемещается по Лазаревскому, как хорошо ориентируется на местности. Еще бы! Сколько лет они приезжали сюда всей семьей, наслаждаясь этим раем на земле, этими красивыми комфортными домиками и роскошной растительностью, мечтая когда-нибудь достигнуть такого уровня благосостояния, чтобы хотя бы к старости перебраться сюда, купив жилье с садом.
Мечта эта появилась не без участия их друзей, молодой пары – Дениса и Насти Тришкиных. Именно у них, в их доме, молодая семья Гладышевых остановилась в свой первый приезд в Лазаревское, и благодаря их гостеприимству и душевным качествам этот отдых стал незабываемым, приятным во всех отношениях. Не очень-то общительный Борис быстро нашел общий язык со своим коллегой (следователем!) Денисом, Надя же подружилась с веселой и отзывчивой Настей.
Знала бы об этом Женя, очень удивилась бы, как это Надя, оказавшись в Лазаревском, до сих пор не встретилась со своей подругой, не попросила у нее помощи хотя бы в розыске Антонины.
А все объяснялось очень просто: Надя не знала, как сказать этим хорошим, честным и славным людям, что она забыла здесь, в январе, да еще и без мужа. Было стыдно, потому как она, постоянно представляя себе их пусть даже и случайную встречу, не могла подобрать нужных слов, а лгать им в глаза, что-то выдумывать – просто не имела права. Не такие они люди, чтобы вводить их в заблуждение. К тому же Денис очень уважает Бориса, и просить его сохранить от него в тайне ее приезд в Лазаревское она тоже не посмеет.
С уходом Жени исчезло такое ценное в ее ситуации чувство уверенности в правильности поступков. Быть может, поэтому, решая вопрос с возвращением Антонине ее дома, Надя решила поступить таким образом, чтобы сделка выглядела совершенной более-менее здравомыслящим человеком, а не безумной особой, не знающей, куда вложить свои деньги. То есть оформить дом со стадом коз сначала на свое имя, а уж потом – на Агашевых. Объяснить Тоне покупку дома своей давней мечтой и, одновременно, невозможностью следить за хозяйством постоянно, поскольку в Лазаревском они будут жить самое большее месяца два в летний сезон.
И все равно, если при таком раскладе покупка дома и не вызывала особого подозрения, то уж покупка стада коз выглядела настоящим безумием.
Но и оформлять все хозяйство сразу на Агашевых означало бы поставить их в неловкое положение, не говоря уже о тех недоумении, удивлении и подозрении, которые были бы вызваны таким поступком.
Но решать проблемы Надя решила по мере их поступления, а потому наметила план действий, первым пунктом которого был разговор c семейством Сараевых, в результате которого они должны были согласиться продать дом.
Надя вся выложилась, чтобы убедить совершенно незнакомых ей людей принять ее предложение, даже и не предполагая, что к моменту разговора они сами, по личным причинам, уже готовы были продать свою прошлую жизнь, чтобы, добавив несколько миллионов рублей, купить новую, в виде уютного особнячка на Янтарной улице. Чудо совершилось – их желания совпали.
На вопрос хозяина, Матвея Ильича, зачем ей понадобился дом в Лазаревском в придачу с козами (в то время как там можно было купить великое множество домов без коз), она сказала, что даст ответ лишь после подписания договора купли-продажи. Когда же они втроем – Матвей, Оксана и Надя – вышли из нотариальной конторы, Надя, помахав договором перед носом чуть ли не приплясывающей от радости парочки, сказала всего одну фразу:
– Во всем должна быть мера… Даже в жестокости…
Понятное дело, что Сараевы так ничего и не поняли. Надя же, посчитав первый пункт плана выполненным, хорошенько выспалась в гостинице под шум ветра и легкой южной метели за окнами номера, а ранним утром уже отпирала дверь принадлежащего ей по закону дома в Рыбацком переулке своими ключами.
Странное это было состояние вторжения в чужую жизнь, в чужую проблему, в чужую боль… Какие чувства должны были испытывать все эти годы Антонина с Георгием, переступая порог собственного дома, который был так жестоко и цинично отнят у них братом Антонины – Виталием. Какая драма была пережита ими! Да любой другой мужчина на месте Георгия уже давно бы бросил жену, брат которой сделал его нищим. А вот они выстояли, сохранили семью и свою любовь.
Интересно, как бы повел себя на месте Георгия ее Борис? Способен ли был все забыть, простить жену за то, что у нее такой брат-преступник, и начать жить с чистого листа и, одновременно, в таких угнетающих декорациях?
Думая об этом, она вдруг поняла, что с каждым днем жизни без мужа его личностный портрет становился все бледнее и бледнее…
А еще она вдруг поняла, как же много вокруг беды! И как тяжело человеку жить самому, без пары, без надежного и преданного спутника, без опоры!
Сегодняшнее ее положение в такие минуты глубоких раздумий казалось легкой авантюрой, не более. Подумаешь – бегство в никуда с миллионом евро! Это не болезнь, не смерть… Скорее, проверка на прочность их отношений с Борисом.
…Георгия Агашева она заметила сразу, едва он вышел из времянки и направился к калитке. Распахнув окно в кухне, где был устроен спокойный наблюдательный пункт, она тихо окликнула его. Увидев ее в окне, он удивился, быстро вошел в дом.
– Они уехали. Дом – ваш, – сказала она ему торжественно, вручая нотариальный акт и устно выдавая одну из своих версий покупки дома и передачи его семье Агашевых.
А потом она почувствовала дурноту, извинилась и вышла. За калиткой ее вырвало. Затем еще раз. Она вспомнила один фильм, который смотрела не так давно, где главную героиню тоже начало беспричинно рвать. И хотя все как бы указывало на ее беременность, на деле оказалось, что ее тошнит просто как бы от самой жизни. Психология.