Также в шкафу нашлось десять пар одинаковых черных туфель – четыре в верхнем ряду, шесть в нижнем, и все они были вычищены до блеска. Снова перегиб. Конечно, такого количества обуви было мало, чтобы поставить его в один ряд с Имельдой Маркос, но достаточно, чтобы вызвать сомнения в его нормальности.

– Я закончила, – сказала Ханна.

– Проверь ванную.

Ханна ушла и буквально через минуту вернулась. Я сел на кровати и скрестил ноги.

– Расскажи мне про Дэна Чоута.

– Ну, для начала: он явно маменькин сынок – посмотрите на шторы и покрывало. Какой нормальный человек позволит такое у себя в спальне?

Она была права, шторы были ужасны – вычурные, с цветочным рисунком, розово-фиолетово-лиловые. Покрывало было похоже на безвкусную импрессионистскую мазню.

– Далее, – продолжала она, – у него поглажено нижнее белье. Нижнее! Футболки и джинсы тоже выглажены. Все в таком идеальном порядке, что даже страшно.

– Может, его мать еще жива, обстирывает и обглаживает его, – предположил я.

– Нет, мать умерла. И это была ее комната. Другого объяснения шторам нет. Даже такой конченый холостяк, как Чоут, не сделал бы такой выбор.

– Конченый холостяк?

Ханна притворно засмеялась.

– Не притворяйтесь простаком, Уинтер. Поэтому вы и отправили меня проверить ванную. Если бы у него когда-нибудь была девушка, в ванной или в спальне остались бы хоть какие-то следы. Но нет абсолютно ничего. Следовательно, конченый холостяк.

Я повернулся к Тэйлору:

– Признай, она хороша. Итак, что у нас есть? Белый мужчина, холостяк и маменькин сынок. Тихий и скромный. Всегда вежлив, всегда дружелюбен. И если у такого, как он, едет крыша и он совершает зверское убийство, все, кто его знает, качают головами, не веря своим ушам, и рассказывают репортерам, что они никак не ожидали, что он может сделать что-то подобное. Нет, сэр, кто угодно, только не он. Должен признаться, заочно его кандидатура мне очень нравится. Убедили! Пойдем разбудим судью и добудем ордер на его арест. – Я улыбнулся. – Предлагаю поиграть в игру. Каждый из вас должен привести довод в пользу того, что он не может быть убийцей. Тэйлор, ты первый.

– Почему я?

– Потому что сейчас Ханна на голову впереди тебя. И если ты не подтянешься, она вполне может стать новым руководителем отдела уголовного розыска.

Тэйлор закусил губу и впился глазами в ужасные шторы. Когда на них смотреть было больше невозможно, он уставился на свои руки. Затем опять на шторы и снова на руки. Потом он перестал кусать губу и усмехнулся.

– Ему столько же лет, сколько Ханне, а значит, он слишком молод.

– Хороший заход. Твоя очередь, Ханна.

Она прошлась взглядом по комнате и провела рукой по волосам. Ей не хотелось остаться побежденной Тэйлором, поэтому она думала изо всех сил. И я был этому рад – дружеское соперничество никогда не повредит.

– Он помешан на чистоте, – выдала она наконец. – В ванной ни пятнышка. Там такая чистота, что, скорее всего, уборку делали совсем недавно, в течение последних двадцати четырех часов. Плюс спальня. Кровать заправлена, все на своих местах. Если у тебя на повестке дня развлекуха и поджоги, ты уж точно не будешь беспокоиться о том, убрался ли ты в доме.

Я сделал кислую мину и покачал головой.

– Боюсь, Тэйлор выиграл этот раунд. Твои рассуждения отчасти справедливы. Но только ты руководствуешься логикой, которая подходит нормальному, адаптированному члену общества, а не серийному убийце. Другими словами, ты сравниваешь яблоко с апельсином. Лично я уверен, что серийный убийца очень даже может сходить кого-то убить, вернуться домой и сделать генеральную уборку. Если это часть ритуала, он так и сделает. Для тебя или для меня это полный нонсенс, но в данном случае нам важна логика серийного убийцы.

– Вы могли бы просто сказать, что я ошиблась.

– Так в этом-то все дело, что ты ошиблась вот на столечко, – сказал я, оставив маленькое пространство между большим и указательным пальцами. – Поджог – очень грязный способ убийства. Такой помешанный на чистоте человек выберет чистенький способ разделаться с жертвой. Удушение, например. Положил подушку на лицо или засунул голову в пластиковый пакет – и не нужно мараться о кровь.

– Теперь ваша очередь, Уинтер, – сказал Тэйлор. – Почему вы так уверены, что это не Чоут?

– Потому что если что-то уж слишком хорошо, чтобы быть правдой, значит, это слишком хорошо и неправда. Уж слишком все идеально получилось, и Чоута нам подали на тарелочке с голубой каемочкой. Убийца определенно кто-то другой.

Тэйлор вздохнул, встал и начал ходить. Он кусал губу, мотал головой и сосредоточенно думал. Затем остановился и посмотрел на меня.

– Я искренне думал, что Чоут сыграет. Теперь мы опять должны вернуться в исходную точку.

– Ты шутишь? Нет, мы не едем на хвосте у змеи. Наоборот, мы только что влезли по лестнице. Это лучшее, что с нами случилось за весь день. Ближе мы еще не подбирались.

Тэйлор и Ханна смотрели на меня так, как будто я говорил на древнем языке.

– Мыслите шире.

И без лишних слов я пошел к лестнице.

36

Когда мы вернулись в гостиницу, там было настолько тихо, что мне стало казаться, что я был единственным постояльцем. За исключением Ханны, других признаков жизни я в ней не заметил. Свет потолочных ламп отсвечивал на красно-белой плитке. Давным-давно умершие кинозвезды смотрели на нас со стен.

Тэйлор и Ханна еще в доме Дэна Чоута начали спорить и пререкаться. Они не замолкали всю дорогу, продолжали и сейчас. Пару раз они пытались вовлечь и меня, но вскоре оставили свои попытки, поняв, что я их попросту игнорирую. Было что-то почти комичное в том, как они стояли друг перед другом мысок к мыску. Тэйлор сантиметров на тридцать возвышался над Ханной, но она отстаивала свои позиции, уперев руки в бока и не сдавая ни пяди своей земли.

– Убийца сбит с толку.

Это их остановило. Они перестали смотреть друг на друга и повернулись ко мне.

– Большой вопрос – почему? Почему он счел нужным подарить нам этого вполне достоверного подозреваемого? И почему он струсил в последний момент? Все было идеально, все уже сидели на своих местах, и вот под самый конец такой облом.

Тэйлор и Ханна все еще смотрели на меня, не говоря ни слова, боясь сказать что-то не то.

– Что с вами? Вы же непрерывно говорили в машине, а теперь молчите?

Тишина.

– Давайте посмотрим на ситуацию с другого ракурса. Представьте, что вы убийца. Вы долгие годы планировали и в мельчайших деталях представляли, как все будет. Вы много раз продумывали каждую деталь, снова и снова проверяли, не осталось ли непродуманных моментов. В конце концов настал момент, когда все спланировано до мелочей и пришло время воплотить мечты в реальность. Но пока вы еще не пересекли черту, потому что обратного хода уже не будет. Вы уверены в том, что все пройдет гладко, но уверенность – это не знание. Поэтому вы еще немножко ждете, предвкушая действо и доводя себя до сумасшествия. И когда дольше ждать уже невозможно, вы переходите к делу.