– Как все это странно… – задумчиво пробормотала Соня.

Она снова взяла свою свечу и пошла дальше исследовать замок. Там были разные комнаты: одни маленькие, как та, со шкатулочками, другие огромные, с высокими потолками и большими дверями. Одни комнаты были убраны как спальни, другие – как гардеробные, полные странной одежды, третьи – просто пустые, некоторые были закрыты, и Соне так и не удалось посмотреть, что там внутри. Попался Соне и большой зал, явно бывший когда-то обеденным, потому что по центру его шел длинный стол, с обеих сторон которого стояли стулья с высокими спинками, а стоящий во главе стола стул был особенно большим. «Для какой-то важной персоны, – подумала Соня. – А может быть, для того чудовища…» Она невольно оглянулась, быстро вышла из обеденного зала и пошла дальше по коридору, который извивался, выводя то на другие лестницы, то к другим коридорам с комнатами. Где-то уже совсем на верхних этажах стали появляться окна, но без свечи все равно было не обойтись, потому что проникавший сквозь них свет был тусклым, как в пасмурный зимний вечер. Соня выглянула в окно. Несмотря на то, что на этот раз она попала сюда днем, здесь все равно было мрачно. Небо плотно затянуто тучами, а внизу, словно пушистый плед, все укрывал туман, не давая возможности разглядеть местность.

Комнаты в замке были разные, и убранство в них разное, но больше ни в одной комнате Соня не увидела тех маленьких шкатулочек. Дойдя до самого верха, она повернула обратно, прошла назад весь путь, уже не отвлекаясь на двери и на то, что за ними. Решившись, она прошла мимо большого зала, в котором стояло зеркало, и вышла по древесному туннелю на улицу. Здесь Соня замешкалась. Ведь где-то рядом бродит чудовище. А может быть, оно здесь не одно, может, их тут целое племя?..

Она стояла возле входа в туннель, не решаясь отойти ни на шаг, и рассматривала окрестности, насколько это было возможно, потому что там по-прежнему все окутывал туман, пряча в своих мутных, белых лохмотьях все, что находилось дальше двадцати шагов. Слишком свежи еще были воспоминания о том, как она убегала от чудовища, на ходу прощаясь с жизнью, поэтому Соня так и не решилась сегодня продолжить свои исследования. Она вернулась в большой зал, подошла к зеркалу и возвратилась в свою комнату, в свой привычный мир.

Здесь к ней возвращалась ее раздражительность, здесь она была одинока по собственному желанию. И, хотя в том, другом мире, она чувствовала себя намного лучше, остаться там насовсем она не могла – потому что ее мир был здесь…

Глава 3. Месть обидчицам

Почему-то первый снег у всех людей вызывает одинаковую реакцию. Даже если ты не любишь зиму и мечтаешь жить в стране, где всегда лето, все равно, увидев первый снег, ты улыбнешься – проверено.

За ночь весь двор превратился в чистый лист бумаги, белый и сверкающий. Редкие цепочки следов веером расходились в разные стороны. Воздух сразу стал каким-то легким, свежим и прозрачным. Соня вышла из подъезда и невольно улыбнулась, увидев эту белизну. Но в ту же секунду поморщилась от нарастающей боли и, снова надев на себя маску безразличия, с бесстрастным лицом направилась в школу.

Зайдя в кабинет, Соня сразу заметила, что Денис сидит на своем прежнем месте за последней партой. Он о чем-то живо беседовал с мальчишками, они смеялись. Соня грустно усмехнулась краешком губ, отвела взгляд и направилась к своему столу.

– Что, Муха, разбежались все от тебя? Опять одна? – с усмешкой спросила Шахина, встав у нее на пути.

– Чего тебе от меня нужно? Чего ты все никак не успокоишься? – устало пробормотала Соня.

– Зря выпендриваешься! Очки сняла, в шмотки вон свои наряжаешься вместо формы, но все равно ты никому не нужна! – воскликнула Маринка.

– Как ты не можешь понять, что дружат не из-за очков и не из-за одежды! – резко ответила Соня, прошла мимо Марины и намеренно толкнула ее плечом так, что та чуть не упала.

– Ты что? Совсем припухла?.. – возмутилась Шахина, потирая плечо, и, прищурившись, прошипела: – Муха криволапая!..

Соня радостно улыбнулась, как будто только это и было нужно, и молча прошла за свою парту, сопровождаемая взглядом Шахиной.

Начался урок. Учительница географии, раскрыв журнал, долго водила ручкой по списку учеников, а Соня неотрывно смотрела на нее, пытаясь направить ее мысли туда, куда нужно.

– Шахина! – вызвала учительница, и Соня едва заметно улыбнулась, – Марина, иди к доске.

– Ну Зояванна!.. Я же на прошлом уроке отвечала, – попыталась протестовать Шахина.

– Ну и что? Вот и проверим, как ты готовишь домашнее задание – каждый раз или от случая к случаю, – твердо сказала учительница и многозначительно кивнула в сторону карты.

Марина поджала губы, немного попыхтела, затем вскинула голову, тряхнув своими роскошными локонами, и, как обычно, задрав нос, прошла к доске. Бросив беглый взгляд на ненавистную карту в разноцветных разводах, Шахина развернулась на каблуках и свысока оглядела одноклассников.

– Покажи мне, Марина, горы, которые мы изучали на прошлом уроке, – сказала учительница и протянула указку.

Шахина внимательно осмотрела карту и ткнула в две найденные горы.

– Молодец. Только как правильно нужно показывать горы? Это же не город, что ты так в него тыкаешь. Нужно проводить указкой по горному хребту, – она взяла из рук Марины указку и провела ею по темно-коричневому пятну на карте.

Это движение ползающей по карте указки навело Соню на неожиданную мысль. Не сводя взгляда с Шахиной, она ткнула указательным пальцем в открытый учебник, лежащий перед ней, и резко провела пальцем вправо. Маринка вдруг пошатнулась, взмахнула руками, словно теряя равновесие, и неожиданно для всех сделала несколько шагов вдоль доски вправо. Затем Соня, шепотом припевая: «Муха криволапая, муха криволапая…» – медленно провела пальцем влево. И Маринка, вытаращив глаза, пошла влево и чуть не сбила с ног учительницу.

Соня рисовала пальцем круги, треугольники, какие-то завитки, пристально глядя на Маринку, и та ходила вдоль доски, повторяя все эти фигуры. Соня вошла в азарт. Как когда-то она управляла мухой на стекле, теперь она управляла Шахиной. Но теперь это была не игра. Соня словно черпала энергию из страданий Маринки. И чем дольше это продолжалось, тем лучше становилось на ее душе. Соня намеренно хотела унизить Марину, как та много раз унижала ее. Все ребята в классе хохотали, держась за животы, глядя, как Маринка «выписывает крендели» на виду у всех. Не смеялась только Соня, которая не сводила взгляда со своей подопытной «мухи»; учительница, которая испуганно прыгала вокруг Шахиной, не понимая, что с ней происходит; и сама Маринка, которая чуть не плакала, потому что тело больше не слушалось ее, подчиняясь какой-то неведомой силе. Постучав несколько раз пальцем по учебнику и заставив Шахину нелепо попрыгать на месте, что вызвало в классе еще большую волну смеха, Соня успокоилась. Она добилась того, чего хотела: над Шахиной смеялся весь класс. Теперь ей надоело. Радости это развлечение больше не приносило, а задаром развлекать других она не нанималась. Соня убрала руку от учебника и, подперев щеку, с интересом уставилась на карту, будто только что ее увидела.