Я положила ладони на руль.
– Послушай, твоя просьба неуместна. Ты хочешь получить антикварное украшение, чужую семейную реликвию. Неужели ты на самом деле рассчитывала, что я отдам ювелирку? И не верю я тебе, ты много врешь. Рассказывала про кровать, накрытую пледом из натурального меха в просторной комнате Родиона. Я была на его половине, видела крохотный диванчик, одеяльце из синтетики и поняла, что твоя спальня больше и удобнее, чем у брата. Ты лгунья! По какой причине я должна сейчас поверить рассказу про коробку в подвале? Наверное, ты придумала эту историю, чтобы получить мои серьги и отдать их однокласснице в счет оплаты ее услуг. Настя, твое поведение настолько глупо, что слов нет.
– Не навсегда же прошу, – закричала Настя. – Только на неделю!
– Еще интереснее, – хмыкнула я. – О том, что моя семейная реликвия требуется тебе на семь дней, я услышала только сейчас. Прежде ты твердила: «Отдай серьги». И что произойдет за неделю?
Настя вытащила айфон и нажала пальцем на экран.
– Во!
Я увидела фотографию очень красивого браслета и текст, набранный крупным шрифтом: «Копии любых ювелирных изделий методом zito. Самые сложные украшения за два дня. Никаких отличий. Идеальный подбор имитации камней. Цена приятная».
– Валя не отдаст то, что получила, и ты хочешь заказать подделку, поэтому тебе нужен оригинал, – осенило меня.
– Сообразила наконец, – сердито буркнула Настя, вытирая потный лоб. – Я туда звонила, сказали, и правда могут сережки за сорок восемь часов скопировать. Ничего с твоими украшениями не случится, фирма гарантирует их сохранность. Покажу мастеру твои подвески, а пока фейк мастерят, в жестянку их суну. Мамахен попрет тайник проверять, а там все на месте. Самое большое через неделю получишь свое богатство назад.
Я уставилась на сидящую рядом Анастасию.
С одной стороны, она взрослая девушка, циничная, готовая ради денег и повышения своего рейтинга среди одноклассников на любые поступки, а с другой – совсем маленькая девочка, совершающая изумительные глупости, наивная, эгоистичная, избалованная. Я такой в ее возрасте не была.
– Ну? Дашь? – с надеждой спросила Настя. – А то мать убьет меня, шубку не купит.
На меня напал кашель.
– Конечно нет. Лучше честно расскажи ей, что взяла сережки.
– Ты ее не знаешь, – зашептала Настя. – Хочешь, всю правду выложу? Мамашке плевать на Дом Души, ей только бабло нужно, она ничего, кроме денег, не любит.
Я похлопала Настю по колену.
– Не надо говорить о родителях плохо. Антонина хорошая мать, просто у тебя подростковая озлобленность на весь мир, которая потом пройдет, тебе станет стыдно за несправедливые слова. И насчет Дома Души ты не права. Кирилл и Антонина хотят помочь людям, они продали свой особняк, участок, переехали в тесную квартиру, ведут скромный образ жизни…
Настя расхохоталась.
– Ага, как же! На таких дур, как ты, это и рассчитано! Слушай сюда. С чего это папе в идиота превращаться? Почему он политикой интересоваться перестал?
– Ты не знаешь про то, что случилось на Алтае? – поразилась я. – Кирилл попал в ДТП, на него наехал трактор, он чудом остался жив, его вылечил местный шаман. Люди после подобных приключений сильно меняются. Если побывал одной ногой на том свете, прежним не останешься.
– Ха! – поморщилась Настя. – Не первый раз с ним такое. Папашка уже один раз, давно-давно, в аварию попал. И ничего, выздоровел, спасителя человечества из себя корчить не стал. Я этого не помню, происшествие случилось, когда я маленькая совсем была, а Родька только в школу пошел, но знаю, как дело обстояло. Родители поехали куда-то за город, нас с братом оставили с няней. Отец не справился с управлением, влетел в бетонный столб. С мамой ничего страшного не стряслось, а отцу здорово досталось – головой ударился, лицо изуродовало, ему кучу пластических операций сделали. Родька говорил, что очень испугался, когда папу после выздоровления домой привезли, даже не узнал его – совсем другой человек, плакать начал. Заткнулся, только когда мать сказала: «Если ты так папу боишься, опять уедешь в детдом».
– Опять в детдом? – переспросила я. – Твой брат был в приюте? Почему?
– Ой, ну чего мне так душно-то, – вздохнула Настя. – Понимаешь, у нас никаких родственников нет. Папе очень плохо было, думали, он умрет. Мама за ним ухаживала. Днем работала, пациентов принимала, а вечером и ночью в клинике возле него сидела, боялась, что тамошний персонал накосячит. Врачи домой уйдут, оставят дежурного, тот задрыхнет, медсестры тоже спать завалятся, отцу плохо станет, никто не чухнется. Вот она и ночевала в палате.
– Понятно, – пробормотала я.
– А мы маленькие были, – снова вздохнула девочка. – И у папы тогда какой-то бизнес имелся. Не знаю, чем он занимался, но маме еще пришлось за его делом присматривать. Знаешь, сколько пластические операции стоят?
– Догадываюсь, – кивнула я, – совсем даже не дешево.
– Мама Родю в круглосуточный интернат пристроила, – продолжала Настя, – а мне няньку наняла. Только я ничегошеньки о том времени не помню. Мы вообще-то с Родькой не очень дружим, не откровенничаем. Однажды только получилось. В тот день в наш дом первая папина жена приперлась и скандал закатила. Родька потом ночью в комнату ко мне пришел, и мы с ним долго разговаривали. Болтали, как самые лучшие приятели. А наутро братец опять хамить стал. Ваще-то Родион первый военные действия открыл, он меня с самого раннего детства шпынял, бил, вот почему я его терпеть не могу. А мама… Она ни его, ни меня не любит, ей только папа нужен. Вот так.
– Погоди, – остановила я Настю, – если ты была совсем малюткой, а Родя едва пошел в школу, когда случилось ДТП, откуда так хорошо знаешь про пластическую операцию, круглосуточный интернат, мамины ночевки в клинике? Родители часто вспоминают ту аварию?
– Нет, – скривилась собеседница. – Я о ней лет до десяти даже не слышала. И Родька, похоже, забыл. Говорю же, к нам заявилась тетка. Вечером около девяти. Мы ужинали, в дверь позвонили, Родя открыл и услышал: «Кирилл Монахов тут живет? Я его жена, он нам с дочкой денег должен». Брат офигел, позвал маму, та вышла в прихожую. Такой визг начался! Папа в кабинете заперся, нам с Родионом велели в детских сидеть. Но тетка громко орала, до нас много чего долетало. Оказывается, отец до мамы был женат, у него от первого брака есть дочь. Отец в Москву из какого-то Засранска приехал, бросил там старую семью, женился на маме, разбогател, денег первому ребенку не давал. А его дочка заболела, вот бывшая жена, узнав как-то наш адрес, и приехала алименты стребовать. Ой, тетка так визжала! Странно, что мать охрану поселковую не вызвала. Потом еще круче стало. Бабень в папин кабинет прорвалась и как завопит: «Это ты? Нет, не ты! Где мой муж? Почему этот человек Кириллом Монаховым называется?» Ну прямо семейка Адамс… Еле дура успокоилась и ушла. Когда все стихло, родители нас в кабинет позвали, мама сказала: «Вы уже взрослые, слушайте внимательно. Ваш отец приехал в Москву из провинции. Покорять столицу он отправился после развода с первой женой, когда обнаружил, что та родила дочку не от него, а от любовника. Ребенку понадобилось переливание крови, тогда все и выяснилось. Мы вам ничего об этом не рассказывали, считали, что детям незачем знать, что их отца в молодости унизила гулящая баба. Теперь эта неприятная история вам известна. Но мы не хотим более о ней вспоминать. И пожалуйста, не выносите сор из избы. Папа строит политическую карьеру, ему самый крохотный скандал может навредить. Не следует обсуждать с приятелями визит полоумной идиотки. Очень надеюсь на вашу разумность и понимание».