— Не надо, — наконец проговорил он и заслонился рукой. — Я в порядке. Просто подумал кое о чем, вот и все.
— И что же за мысль посетила тебя?
— Что эта ваша баньши — не настоящая.
Тоби выпучил глаза:
— Что ты такое городишь?
Род обнял Тоби за плечи и притянул к себе.
— Послушай, — прошептал он юноше на ухо, — баньши ведь появляется только перед чьей-нибудь смертью, верно?
— Верно, — заинтригованно отозвался Тоби.
— Перед чьей-нибудь смертью, — повторил Род, сделав ударение на последнем слове, — а не всякий раз, когда кому-то только грозит гибель. И королева жива по сей день!
Тоби отстранился, зачарованно глядя на Рода.
Тот улыбался, в глазах его танцевали отблески пламени факелов.
— Баньши должна появляться только тогда, когда смерть неизбежна.
С этими словами он развернулся и окинул взглядом огромный башенный зал. Ведьмы плясали на стенах и потолке, изредка — на полу, в воздухе, послав куда подальше все законы гравитации, и выделывали при этом такие выкрутасы, от которых бы у змеи уже в трех местах позвоночника начался бы злейший радикулит.
Род вернулся взглядом к Тоби, задумчиво приподнял бровь.
— А тут, как я погляжу, на похороны и вовсе не похоже.
Томи нахмурился было, но тут же усмехнулся:
— Эх, не видал ты лучших деньков в Грамерае… — проговорил он. — Однако ты прав, нынешней ночью мы празднуем жизнь, а не смерть.
Род ухмыльнулся, снова солидно отхлебнул из кружки и отер губы тыльной стороной ладони.
— Теперь другой вопрос. Если эта ваша плакальщица фальшивая, кто ее сюда засылает?
У Тоби отвисла челюсть, он в ужасе вытаращил глаза.
— Приведи мне Олдис! — крикнул ему Род.
Тоби закрыл рот, судорожно вдохнул и кивнул, потом прикрыл глаза, и через мгновение рядом с ними откуда ни возьмись появилась Олдис. Она ловко спланировала на пол и оперлась на древко своей метлы.
— Что вам угодно? — тяжело дыша, проговорила она, раскрасневшись, глаза ее весело сверкали. Глядя на нее, Род вдруг затосковал о прошедшей юности.
Он склонился к девушке:
— Попробуй настроиться на Дюрера, главного советника Логира.
Девушка кивнула, зажмурилась. Миновало несколько мгновений. Она открыла глаза и в страхе уставилась на Рода:
— Они очень злы из-за того, что королева не умерла. Но еще больше они злы из-за того, что не ведают кто возвел баньши на крышу замка этой ночью.
Род кивнул. Губы его вытянулись в ниточку. Он залпом допил остатки глинтвейна, развернулся и направился к лестнице.
Тоби догнал его и схватил за рукав:
— Куда ты?
— На крышу, — откликнулся Род. — Где же еще искать баньши?
Ночной ветер, забираясь под одежду, леденил кожу. Род вышел на крышу и пошел вдоль зубчатого парапета. Перед ним ползла его длинная тень — одна из лун освещала его со спины.
Зубцы раскинулись во все стороны, словно ряды клыков какого-то громадного чудовища.
— Веке, — негромко окликнул Род.
— На связи, Род, — отозвался голосок у него за ухом.
— Тебе не кажется, что баньши предпочитает какой-то особый участок крыши?
— Так и есть, Род. За период нашего пребывания в Грамерае баньши появлялась исключительно у подножия восточной башни.
— Всегда?
— Всегда, хотя наблюдений для точного ответа недостаточно.
Род повернул налево и направился в сторону восточной башни.
— Ладно, давай накапливай наблюдения. А я пока попытаюсь что-нибудь предпринять.
— Хорошо, Род, — ответил робот, неизвестно каким образом придав своему синтезированному голосу смирение мученика.
Род подошел к зубчатому парапету, посмотрел вниз, на раскинувшийся вокруг крепостного холма город. Длинная белесая дорога вилась от края города к подъемному мосту. Тут и там горели тусклые окна придорожных кабачков.
Где-то дальше, в самом гниющем чреве города, словно базальтовая надгробная глыба, таился Дом Кловиса.
Чьи-то шаги за спиной, какой-то скрежет. Род пригнулся, принял боевую стойку, выхватил кинжал.
Одолев последнюю ступень винтовой лестницы, на крышу выбрался Большой Том. Он что-то держал на согнутой в локте руке. Слуга Рода стоял, стреляя по сторонам глазищами, с хрипом вдыхая ночной воздух.
Развернувшись, он заметил Рода и пустился к нему бегом. Физиономия его выразила искреннее облегчение.
— Ой, хозяин, вы целы и невредимы!
Род успокоился, выпрямился, сунул кинжал в ножны.
— Конечно, невредим! Но ты здесь что забыл, Большой Том?
Верзила остановился. На губах его играла неловкая усмешка. Он уставился в каменные плиты крыши, зашаркал подметками.
— Да я… хозяин… слыхал, будто… Словом. Я… — Он поднял глаза к Роду и затараторил: — Нельзя вам связываться с баньши, хозяин, а уж ежели связываться, то одному — ну никак нельзя!
Род долго изучающе глядел на верзилу, гадая, откуда у того такая самоотверженная преданность.
Наконец Род добродушно усмехнулся:
— Да у тебя поджилки трясутся от одной только мысли об этом чудовище, и все-таки ты решил не пускать меня одного? — Он похлопал Тома по плечу. — Ладно, тогда пошли, Большой Том. Если хочешь знать, я искренне рад тому, что ты будешь сопровождать меня.
Том неловко улыбнулся и снова потупился. При лунном свете судить наверняка было трудно, но Роду показалось, что его верный слуга слегка покраснел.
Род развернулся и направился к башне. Том поплелся рядом с ним.
— Вы, хозяин, накинули бы плащик, а то еще простудитесь ненароком, — сказал слуга и набросил на плечи Рода плащ.
«Какая теплая, дружеская забота», — подумал Род, поблагодарив Большого Тома. Он на самом деле был до глубины души тронут тем, что этот неуклюжий орангутанг так печется о нем. Однако он прекрасно понимал и другое: в плаще ему будет куда труднее орудовать кинжалом. Наверняка Том это тоже отлично понимал.
— Вам не страшно, хозяин?
Род сдвинул брови и задумался над вопросом слуги.
— Да не так чтобы очень. В конце концов, пока ведь баньши никому ничего дурного не сделала. Ведь она… скажем так… всего лишь предвестница беды, верно? Пророчит смерть и всякое такое.
— И все равно это дивно, что вы не страшитесь. Куда разумнее вам пойти там, где башня отбрасывает тень, а, хозяин?
Род нахмурился и присмотрелся к густой тени у подножия башни.
— Нет. По возможности буду держаться на свету. Мне это как-то всегда больше нравилось.