Старков, высунувшись из кабины, указал водителю «Волги» на обочину дороги, предлагая остановиться, а когда Коля выполнил его просьбу, то заставил и своего водителя развернуть «уазик» и припарковаться рядом с машиной Рафаэля.
— Рафаэлю Гигановичу! — поприветствовал Гатауллина Старков, вылезая из кабины. — Можно вам задать пару вопросов?
— Что такое? — изумился Рафаэль, хотя уже начинал догадываться, о чем поведет разговор Старков.
— Давайте немного прогуляемся по свежему воздуху! — настоятельно предложил Старков, открывая кабину «Волги» и помогая выйти Рафаэлю.
— Что случилось, Виктор Константинович? — снова спросил Рафаэль. — Поймите меня правильно. Я после ночной смены. Хотелось бы хорошенько отдохнуть…
— Я вас долго не задержу! — заверил Старков. — Всего один вопрос: почему вы переманиваете к себе наших людей?
— Это вы про тех братьев-славян, что без оформления на работу трудятся у вас на незаконном производстве? — вопросом на вопрос ответил Рафаэль, хитро прищурившись.
— Ну-у… — протянул Старков.
— Бросьте вы, Виктор Константинович, фигней заниматься! Вы себе еще рабсилы наберете в той же ридной Украине. Там безработица похлеще нашей и вы это прекрасно знаете! — резал правду-матку Рафаэль, пристально глядя в глаза главному инженеру.
Тот, не выдержав прямого взгляда, засуетился, отвел взгляд в сторону.
— Ну… Вы же понимаете!.. Это лишние трудности для меня, опять же издержки… Все же стоит денег, сами знаете!
— Сколько? — вздохнув, спросил Рафаэль.
— Ну-у… Никак не меньше трех с половиной тысяч баксов, — назвал свою цену Старков.
«Да, — огорченно подумал Рафаэль, — придется платить, чтобы загладить его неудовольствие. Все-таки мы с ним как-никак руководители соседних производств. А с соседями, как известно, надо жить в мире и дружбе».
— И хотелось бы получить эти деньги поскорее, поскольку у меня… В общем, во как надо! — закончил восклицанием Старков, коснувшись ребром ладони собственного горла.
— Хорошо, хорошо! Ради поддержания добрососедских отношений… — Рафаэль полез в карманы пиджака и выудил оттуда две пачки долларов, в одной из которых должно было быть ровно три тысячи. Из другой же, поменьше, он отсчитал еще пять купюр по сотне и все это передал Старкову, приговаривая: — Расписок я не беру!
— Все! — радостно воскликнул Старков. — Инцидент исчерпан! Если бы я мог решать так же оперативно все вопросы со своими смежниками… Больше вас не задерживаю! Если еще люди потребуются, то прошу прямо ко мне. Для вас всегда найдем!
— Всего доброго! — усаживаясь в свою машину, попрощался Рафаэль. При этом он с явным неудовольствием подумал, что деньги для взноса за Карину сегодня придется снять с личного банковского счета, не возвращаться же за ними обратно на работу — это плохая примета.
«Но все же каков прохиндей! — продолжал размышлять о “наезде” Старкова Рафаэль, который все еще никак не мог успокоиться из-за бестолковых трат, на которые его вынудили пойти. — Видимо, он что-то пронюхал про мои дела. В этом надо будет разобраться. А то он и дальше будет меня шантажировать почем зря, не отвяжется. Вот пусть только еще раз предъявит свои требования — закажу гада! А потом вместо “мусора” законопачу в бетонный макинтош. Тогда уж он рот на чужое больше разевать не станет…»
Вторая неприятная встреча ожидала Рафаэля у собственного дома. Как только он отпустил служебную машину и направился в подъезд, к нему подошел совсем еще молодой человек, одетый в точно такое же кожаное пальто, как и он сам. И даже на голове у него была точно такая же кожаная кепочка.
— Здравствуйте, Рафаэль Гиганович! — поприветствовал его молодой человек, протягивая руку для пожатия.
— Мы с вами, кажется, не знакомы, — заметил Рафаэль, отвечая на всякий случай на чужое рукопожатие.
— Познакомимся! — слишком самоуверенно проговорил молодой. — Вот мое служебное удостоверение, можете ознакомиться.
Рафаэль сразу насторожился, увидев в руках незнакомца красную книжечку.
— Алексев Игорь Сергеевич, следователь окружной прокуратуры… — прочитал он вслух то, что увидел в документе.
— Совершенно верно, — кивнул следователь, убирая свое удостоверение личности в карман. — Мне нужно задать вам несколько вопросов…
«И этот туда же! — подумалось Рафаэлю. — Тоже с вопросами приставать будет… Может, сразу ему дать на лапу, чтобы отвязался и все свои вопросы оставил при себе? Но нет, еще не время…»
— Что вы хотели спросить? — осведомился он, предлагая жестом присесть на скамейку у подъезда. — Надеюсь, что долго вы меня задерживать не станете…
— Нет, нет! — заверил следователь. — Только скажите мне без протокола: почему вы не подали заявление в милицию по факту изнасилования вашей дочери?
— У нас с женой уже спрашивали об этом сотрудники милиции, — ответил Рафаэль. — Поймите вы! В нашей семье несчастье! Мы с женой решили, что лучше будет, если наша дочь быстрее поправится, забудет об этом ужасе. А мстить… Мы люди немстительные. Зачем нам добиваться осуждения виновных? Это значит сломать жизнь еще нескольким молодым людям. Нет-нет… Мы хотим обо всем забыть. Нам не нужны все эти расспросы-допросы, судебные заседания и приговоры. Мы хотим только, чтобы нашу девочку и нас самих оставили в покое. Вы меня понимаете?
— Я-то вас понимаю как физическое лицо, но как юридическое… — завел свою шарманку следователь. — Вы же понимаете, что мы по закону обязаны возбудить уголовное дело по изнасилованию несовершеннолетней. Для этого нам даже не нужно вашего заявления. Вполне достаточно сообщения бригады со станции «Скорой помощи», которая доставляла вашу дочь в больницу. Они выполнили свой долг, сообщив нам об этом случае.
— Все ясно, — сказал Рафаэль. — Но я по-прежнему буду настаивать на том, чтобы нас с дочкой оставили в покое.
— Это ваше право, — развел руками следователь. — Скажите тогда только одно: у вас нет никакой информации об исчезновении школьника Иллариона Добудько из десятого класса? Друзья-одноклассники называли его просто Ларик. Он учился в одной школе с вашей Кариной. О его пропаже сообщили родители. Все одно к одному! Одноклассники вашей дочери говорили мне, что видели перед самым нападением на вашу дочь, как этот самый Ларик приставал к ней в школьном дворе…
— Нет, я не знаю никакого Иллариона, — пожал плечами Рафаэль. — Что мне до какого-то там мальчишки? Своих забот полон рот…
— Тогда прошу извинить, — сказал следователь. — Сами понимаете, работа у нас такая… До свидания! Да, если вдруг у меня возникнут еще вопросы, я могу к вам с ними обратиться?
— Лучше не надо, — попросил Рафаэль. — Мы сейчас озабочены только здоровьем дочери…
— Еще раз прошу извинить! — окончательно откланялся следователь.
«Чего это он так мягко стелет? — с подозрением подумал Рафаэль. — Ишь как закрутил: “Если у меня возникнут еще вопросы…” Да если они у тебя возникнут, ты меня повесткой вызовешь в прокуратуру! Только и всего. Не посчитаешься с моими просьбами и желаниями, чертов законник!..»