— Баллонов пять, — ответил кислородчик.

— Надо отнести два баллона в малые операционные, на всякий пожарный, а один баллон с кислородом в палату интенсивной терапии на третий этаж! — распорядился я, благодаря своих родителей за то, что они в свое время заставили меня окончить полный курс медицинского института. Это мне всегда помогало в моей практике экстрасенса.

Взвалив здоровенный кислородный баллон на плечи, мы поднялись на лифте из цокольного этажа на третий. Высчитав, что нужная мне палата — по коридору пятая справа, я указал на нее кислородчику. Тот сразу постучался и прогундосил: «Эй, мамочки! Слесаря-гинекологи пожаловали!» После чего уверенно толкнул дверь свободной рукой и вошел в палату. Я последовал за ним, поддерживая баллон.

Из шести коек заняты были только пять. Меня почему-то этот факт сразу насторожил.

— Где тут у вас неисправности? — спросил мужичонка-кислородчик, не выходивший из-под моего психоконтроля.

— У нас сифонит кислородный прибор у умывальника… — сказала одна из женщин, а остальные, не обращая на нас внимания, продолжали заниматься своими делами.

— Утечка кислорода, — значительно произнес мужичонка, вооружаясь гаечным ключом.

Я интуитивно почувствовал, что Виктории в палате нет.

— Простите, а Соболеву перевели? — спросил я.

— Еще утром! — ответила все та же женщина. — Мы тут маемся на сохранении, а она отмучилась… В родблок взяли. По идее, должна бы уже разродиться…

— Отнесем кислородный баллон в родблок! — приказал я кислородчику.

Тот только почесал затылок.

— Дело осложняется, начальник! Там нам придется переодеваться во все стирильное, а я этого не выношу.

— Ничего, я сам справлюсь, — успокоил его я. — Только сначала поможешь мне дотащить баллон до входа.

— Это завсегда!

Оказавшись в родильном блоке, я сразу почувствовал, что в нем своя, особая атмосфера. Атмосфера страха, боли и надежды. Через стеклянные перегородки боксов я видел рожениц, ощущал такую сильную энергетику страха, исходящую от них, что никак не мог сосредоточиться на поисках Виктории.

«Как же мне разыскать ее среди других? — думал я. — Попробую действовать методом дедукции. Если Вика еще совсем молоденькая, то женщин средних лет можно сразу отсеять.

Я обошел весь родблок из конца в конец. Самая молодая роженица находилась в самом крайнем боксе. И состояние у нее, похоже, было тоже крайним…

— Позовите доктора! — умоляла она меня, выглядывая из-под простыни. — Очень прошу, позовите доктора! У меня начинается!.. Ой, не могу больше!

Я сделал вид, что копаюсь в кислородном приборе, а сам пытался установить контакт с Викой, но говорить с ней сейчас было бесполезно. А тут еще в бокс вошли две акушерки и врач.

— Что, милая? — обратилась одна из акушерок к роженице, не обращая внимания на мое присутствие. — Больно? Тужиться надо! Тужиться!

Затем она довольно небрежно сдернула с тела молодой женщины простыню и стала проделывать какие-то манипуляции. Отчего роженица закричала еще сильнее.

Я решил, что пора уходить, поскольку мне стало ясно, что сегодня от Виктории я ровным счетом ничего не узнаю. Я вышел в коридор. Некоторое время еще понаблюдал через стеклянные перегородки за тем, как роженицу перекладывают в специальное кресло. При этом медики переговаривались между собой.

— Первородящая, — констатировал врач.

— Сильное напряжение при узком тазе! Может быть, разрыв… — предупредила пожилая акушерка.

— До свадьбы заживет, — пошутила молодая. — Давай, давай, девонька! Отдыхать будешь потом!

И тут к стонам женщины прибавился пискливый голосок новорожденного. Я даже заметил, что он появился на белый свет весь в белой смазке и теперь беспомощно трепыхался в руках улыбающегося врача.

— Ты гляди, в «рубашке» родился! — произнесла пожилая акушерка.

— Повезло, — сказала молодая. — Но у нее неукротимое кровотечение. Она теряет сознание…

— В операционную! Придется накладывать швы… — произнес врач.

…В ту ночь я долго не мог заснуть. Перед глазами все время возникало красивое женское лицо с умоляюще смотревшими на меня глазами. Это была Вика.

«Как мучительно трудно рождается новая жизнь, — думал я. — А мы так и не научились ее ценить по-настоящему…»

А еще я думал о том, что вряд ли Соболева виновата в смерти Виктора. Она могла стать только невольной причиной, катализатором чей-то другой злой воли. Этого я исключать не мог. Значит, надо будет поискать в ее окружении людей, которые могли бы быть заинтересованы в смерти Воробьева…»

5

И все же дядя Петя не выдержал и похвастался доктору, что работал в кремлевских подземных коллекторах в качестве слесаря-ремонтника.

— Туда ведь не каждого брали, — скромно заметил он. — Проверка, знаешь, какая была? О-го-го!

Но потом дядя Петя, допив бутылку, начал клевать носом. Чтобы усыпить хозяина квартиры окончательно, Лепиле пришлось очень постараться, рассказав ему несколько случаев из своей медицинской практики. А на «закуску» он специально приберег анекдот, из тех, что называются в народе «медицинскими».

— На приеме у врача весьма интеллигентная дама. «Доктор, — жалуется она, — у меня легкое недомогание в виде простуды». «Очень хорошо. Что еще беспокоит?» — спрашивает доктор. «У меня также легкое недомогание в виде геморроя…» «Очень хорошо. Что еще?» «Легкое недомогание во… влагалище!» «Милочка, да у вас же сифилис!» — посмотрев на результаты анализов, говорит доктор. «Ну, зачем же такое огульное охаивание! — возмущается интеллигентная дама. — У меня всего лишь легкое недомогание в виде простуды…»

Обычно этот анекдот у внимательных слушателей вызывал бурную реакцию, выражавшуюся в виде пароксизмов смеха. В данном же конкретном случае реакция со стороны слушателя была нулевой. Этот факт сам по себе окончательно убедил рассказчика, что его слушатель, которым являлся дядя Петя, спит без задних ног. А ему этого только и требовалось.

Дело в том, что Лепила, проведший в «гостях» у дяди Пети весь предыдущий день и часть ночи, окончательно уверился, что ровным счетом ничего здесь не высидит. А поскольку он считал себя человеком действия, то лучшим выходом из создавшегося положения было еще раз попытаться улизнуть из-под опеки старого старшины и попробовать самостоятельно разобраться в том, кто же и почему подослал к нему наемного убийцу.

Убедившись, что хозяин малогабаритной квартиры уже не в состоянии помешать его замыслам, Лепила начал активно обшаривать комнату с целью отыскать ключ от входной двери, но безрезультатно. Ключа он так и не обнаружил, зато наткнулся в стенном шкафу на моток довольно длинной и крепкой на вид веревки. Когда-то с помощью точно такой же веревки Лепила пробывал занимался скалолазанием. «А не попробовать ли снова тряхнуть стариной? — подумалось ему. — С такой прочной страховкой я вполне смогу спуститься вниз прямо с балкона…»