— У вас тут ложки есть? — спросил он у Тагая. — Не могу я так…
— Чего?.. — не понял Тагай, но тут же вспомнил, ударив себя по лбу. — Ложка-вилка! Извини! Совсем забыл… Эй, женщина! — позвал он девочку лет двенадцати. — Принеси из моего запаса ложка-вилка! Знаешь, где лежат?.. Она у меня все знает! Умный женщина будет…
Вскоре девочка-женщина с грустными глазами загнанной серны принесла «ложку-вилку» и передала своему мужу, а тот в свою очередь вручил прибор Валету. Но это оказались необычные ложка с вилкой, а туристский вариант, когда в одном комплекте имеется и то, и другое, а еще там есть и нож в придачу.
После пловов на ковер перед гостями поставили блюда с казан кебабом из домашней птицы, титрама кебаб (шашлыком особым) и хасип кебаб (сосиски из сбоя на вертеле). Но и это было еще не все. После второй смены блюд на ковер водрузили большой казан с ароматными пельменями, плавающими в жире.
— Это кук чучвара! — провозгласил Тагай, вытирая жирные руки о халат. — По-русски значит: пельмени с зеленью. Они вперемешку с тухум барак — пельменями с яйцами. Очень вкусно!
Но любимые пельмени, от которых он прежде просто не смог бы отказаться, теперь Валет есть не стал. Ему хватило и того, что уже было съедено и выпито под самую завязку. А ведь его и Макса еще ждали зеленый чай со сладостями…
— Сыт! — тяжело отваливаясь от импровизированного стола, произнес Валет, привычно щупая под мышкой левой руки дипломат. — Больше не лезет…
— Обижаешь!.. — начал заводиться Тагай. — У нас нельзя так! Зарежут, да!
Но даже подобная перспектива показалась Валету менее мучительной, чем продолжение обжорства.
— Нет, не могу!..
— Какой слабый русский пошел! — ухмыльнувшись, пробормотал себе под нос местный начальник, накладывая в свою чашку специальным черпачком десяток отборных пельменей. — Куда им до настоящего джигита!..
Однако доесть Тагаю не дали. Сначала со стороны Душанбе послышались выстрелы и даже взрывы гранат, потом прямо к горной реке, где пировали Тагай с гостями, подкатила уже знакомая Валету машина, из которой выбрался Рустам, Нурали, а за ними еще двое вооруженных бородачей, одетых в грязные до невозможности халаты.
— Дорогой Тагай! — проговорил Рустам. — С нашими гостями желает встретиться сам Исмаил! Надеюсь, ты их отпустишь для этого?
— Исмаил?.. Это правая рука ходжи Акбара Тураджонзада, который заместитель самого Саида Абдуло Нури? Ну, конечно же! Разве я могу препятствовать такому делу! Мы, кулябцы, любим своих руководителей! Да продлит всемогущий Аллах их дни!
— Вас проводят в Кофарнихон Нурали и эти два аскера. Это лучшие из лучших в личной гвардии нашего предводителя. Они доведут вас до Кофарнихона горными тропами так, что никто вас и не заметит. Дело в том, что Исмаил хочет сам получить все, что вы привезли с собой, — указывая на дипломат, проговорил Расул. — А я с вами пока прощаюсь. У меня еще есть дела здесь, в Рафатыке. Нужно кое с кем разобраться… Доброй вам дороги!
Валет и Макс тяжело поднялись с ковра и, пошатываясь, направились за Нурали и двумя аскерами. Сам же Расул, а вместе с ним и Тагай приготовили оружие и, вскочив в машину, умчались в ту сторону, откуда стреляли.
* * *
Лепила, побывавший в бункере у Валета, чувствовал себя больным и разбитым. И хотя, спасибо Тимуру, он снова оказался на свободе, настроение у него не улучшилось. Больше того, после рассказа Тимура о том, кто заказал его убийство, он вообще захандрил.
«Как же так? — спрашивал самого себя Лепила, когда новый знакомый по имени Саня увозил его и двух девушек на электричке, чтобы укрыть их до поры до времени у своих родственников в поселке Кратово. — Чем же я провинился перед Расулом, что он так на меня озлобился?..»
Дело в том, что перед самым расставанием, когда Тимур попросил Саню Филатова доставить троицу бывших пленников в безопасное место, он сообщил Лепиле буквально следующее:
— Мне удалось узнать, кто тебя заказал. И это, как не странно, один из твоих бывших пациентов…
— Ну, об этом я давно догадался, — ответил Лепила, когда Тимур, провожавший их на вокзал, отвел его в сторонку. — Меня интересует только его имя и фамилия, а дальше я уж сам разберусь…
— Вряд ли ты сможешь с ним сам разобраться, — не согласился Тимур. — И вообще даже не пытайся ничего предпринимать, а то я не смогу поручиться за твою жизнь. Короче, его зовут Расул. Он из Таджикистана.
— Из Таджикистана? — задумчиво переспросил Лепила.
— Вот именно.
— Как ты сказал, его зовут? Расул? Нет, не помню такого… Хотя постой! Ну, как же! Это не тот ли Расул, с которым я познакомился в прошлом году на курорте в Сочи?
— Откуда мне знать, с кем ты знакомишься на курортах? — пробурчал Тимур. — Знаю только, что это знакомство было у тебя не самым удачным…
Не слушая больше Тимура, Лепила продолжал размышлять вслух:
— Но чем это я так перед ним провинился? Скорее уж я мог провиниться больше перед его немым приятелем по имени Нурали, который отдыхал в соседнем санатории. Он затеял самую настоящую аферу и предлагал мне в ней поучаствовать…
— Постой! — перебил его Тимур, останавливаясь у привокзального ларька с прохладительными напитками и покупая две банки с пивом. Потом он догнал медленно шедшего вперед Лепилу и, сунув ему одну из банок, спросил: — А что за аферу предлагал тебе Нурали и каким образом? Он же немой…
— Написал мне на бумажке. Писать же он умеет, не неграмотный все-таки!
— И что же он тебе такое написал? — с показным безразличием снова поинтересовался Тимур, щелкая крышкой банки и делая из нее несколько глотков.
— Он предложил мне начать с ним бизнес по… Ты не поверишь! По продаже молодых девочек-таджичек в рабыни… Это было для меня полной неожиданностью! Я рассказал об этом Расулу, а тот очень странно на это прореагировал. Как говорим мы, врачи, реакция была неадекватной.
— И в чем же она заключалась? — допив пиво, Тимур выбросил банку в урну.
Лепила тоже швырнул свою банку туда же, но нераспечатанную. Тимур сразу понял, что его приятель, погруженный в свои мысли, даже не заметил этой банки в собственных руках.
— Он сначала засуетился, забегал, как нашкодивший кот, а потом попросил меня забыть об этой глупой выдумке его приятеля. Сказал, что у Нурали иногда бывают странные причуды. Все бы на этом так и кончилось, если бы тот самый немой не привел ко мне на прием маленькую таджичку, на теле которой живого места не было. Это случилось примерно через полгода после того, как я вернулся из Сочи.
— И что же? — уже не скрывая интереса к словам собеседника, спросил Тимур.
— А то, что я вынужден был направить эту девочку в больницу, поскольку она находилась на грани жизни и смерти. А потом…
— Что потом? — быстро промолвил Тимур.