— Я узнал о нем от штандартенфюрера Овербека. Извините, мой фюрер, если я не имел права говорить об этом. Возможно, это какая-то государственная тайна. Но мне сказали, что по-настоящему работы здесь развернулись именно после вашего посещения лагеря в тридцать седьмом году. Причем утверждают, что прибыли вы сюда не самолетом, а, действительно, по подземной железной дороге, прямо из Берлина, от какой-то станции берлинского метро.
— Вот поездка на подземной дороге и есть та самая большая тайна, о которой я меньше всего хотел услышать о вас, фон Риттер! — артистично воскликнул лжефюрер.
— Не говоря уже обо мне, — поддержал Скорцени.
— Прошу прощения, мой фюрер. Если я и заговорил об этом посещении, то лишь потому, что мой предшественник на посту коменданта штандартенфюрер Овербек убеждал меня: именно тогда вы лично одобрили создание Мезерицкого укрепрайона, в системе которого должен был действовать в боевой обстановке и наш «Регенвурмлагерь».
— Опять вы ссылаетесь на этого Овербека? Если я верно понимаю, вскоре на него будет ссылаться и маршал Жуков.
— Всего лишь хочу, чтобы вы знали источник, — метнул фон Риттер взгляд на Скорцени, вспомнив, что перед ним не просто диверсант, а высокопоставленный чин СД. — И потом, известно, что сам Мезерицкий укрепрайон входит в систему оборонительного «Восточного вала» [63] .
— Кому это известно? Вам, фон Риттер?
— Так точно, мой фюрер!
«Держится комендант все еще мужественно — отметил про себя Скорцени. — Другой бы на его месте окончательно стушевался».
— Тогда почему мне это... неизвестно? — вскинул подбородок лжефюрер, заставив Скорцени откровенно занервничать.
— Ну, происходило так много событий, — попытался он подстраховать лжефюрера, решив, что тот неосторожно «прокололся».
— Да потому, — спокойно развивал свою мысль Великий Зомби, — что на самом деле «Мезерицким укрепрайоном» [64] в некоторых штабных бумагах и на некоторых картах называется сам... « Регенвурмлагерь»!
А вот этого Скорцени не знал. И не был уверен, что Зомбарт не блефует. Он бросил взгляд на фон Риттера и успокоился, видя, как тот доверчиво внемлет словам лжефюрера. Одного он понять не мог, откуда у Великого Зомби столько и... такой информации...
Впрочем, дело не в этом. Кто послужил для Зомбарта источником информации — выяснить будет несложно. Одно уже было ясно: к этой поездке Великий Зомби подготовился основательно. И не только к поездке.
Сегодня обер-диверсант рейха все больше убеждался, что Имперская Тень фюрера вполне серьезно готовится к тому, чтобы перестать быть только лишь тенью. И вот тут возникал вопрос: как далеко он заходит в своих амбициях? И как далеко заходят в своих амбициях люди, которые поставляют ему секретную информацию о фюрере?
— Такое же название известно и русскому командованию, которое решило, что речь идет всего лишь об одной из наземных частей «Восточного вала», — окончательно добивал Великий Зомби уже не только Скорцени, но и фон Риттера, с которым строгая секретность, окутывавшая все, что было связано с лагерем, сыграла такую же злую шутку.
Когда лжефюрер и его сопровождение, наконец, вернулись к штабному бункеру «СС-Франконии», навстречу им поспешил адъютант коменданта гауптштурмфюрер Удо Вольраб.
— Мой фюрер, обеденный стол накрыт, — доложил он, явно нарушая субординацию.
— Да, — величественно повел шлемоподобной головой фон Риттер. — Он накрыт. В лучших традициях саксонского гостеприимства.
— Саксонского гостеприимства, говорите? — брезгливо поморщился Зомбарт, но тут же спохватился, пытаясь сдерживать свою баварскую гордыню.
— Пора отобедать, бригаденфюрер, пора, — легкомысленно подбодрил коменданта Скорцени, не обращая внимания на их мимолетную стычку. — Даже здесь, под землей, время от времени следует предаваться сугубо земным радостям.
— Извините мою забывчивость, — неожиданно встрепенулся Вольраб, — но вас, господин Скорцени, только что разыскивали из ставки фюрера. — Он хотел сказать еще что-то, но вдруг замялся, удивленно переводя взгляд с фюрера на Скорцени и вновь на фюрера.
— Меня постоянно разыскивают из ставки, дорогой Удо,— сохранял приподнятость своего настроения Скорцени. — У штабистов попросту нет иного занятия. Что им понадобилось на сей раз?
— Тут есть одна, как бы это сказать, непонятность, — замялся адъютант коменданта. — Как это ни странно, мне сказали, что вас разыскивает... сам фюрер.
— Кто?! Фюрер?!
Вольраб удивленно взглянул на остановившегося чуть в сторонке, возле «собственного портрета» в полный рост лжефюрера и возмущенно передернул плечами.
— Прошу прощения, но именно так мне и сказали: «Сам фюрер! ». И сразу же положили трубку. Я даже не успел сообразить, — удрученно добавил он.
Вольраб уже умудрился пропустить рюмку-другую шнапса, без которого попросту не смог бы просуществовать в «СС-Франконии» ни одного дня, и теперь пытался каким-то образом увязать два совершенно не увязывающихся между собой факта: как ему сказали из рейхсканцелярии, Скорцени разыскивал сам фюрер, который... находится здесь, рядом со Скорцени!
—... Вас очень удивило, что Скорцени разыскивает фюрер, пребывающий сейчас в Берлине? — пришел ему на помощь Зомбарт.
— Мне трудно объяснить это...
— А никому ничего и не надо объяснять. Удивляться тоже не стоит. Сейчас в рейхсканцелярии пребывает мой двойник.
— Двойник? В рейхсканцелярии?! — с нескрываемым ужасом проговорил Вольраб. — Это немыслимо!
— Таким образом удается сохранить высшую степень секретности моего визита в «Регенвурмлагерь».
«Не очень убедительно, — признал Скорцени. — Не могли же от двойника звонить с приказом в «СС-Франконию», зная, что здесь в это время пребывает сам Гитлер. Но все же хоть какое-то да объяснение...».