Она тоже сделала глоток, чувствуя все большее расслабление.
– Что ты испытала, узнав, что забеременела в таком молодом возрасте?
– О, это было ужасно! Настоящий шок!
– Избавиться от ребенка не хотела?
– Ни секунды. К счастью, Коннор тоже не подталкивал меня к подобному решению. Отец, конечно, поначалу расстроился, когда я сообщила ему эту новость. Но потом очень удивил меня своей поддержкой и помощью. И Роби тоже помогал. Он был неотразим. Торчал в приемном покое, пока длились роды. Собственно, они были там вдвоем с Коннором. Тот был в полуобморочном состоянии от одной только мысли, что вот-вот станет отцом. А Келли была при мне неотлучно. Держала мою руку во время схваток. – Алисия подавила тяжелый вздох. – В первые дни после родов было очень тяжело, но я быстро вошла в роль матери. Конечно, я мало знала о материнстве, но Джастина я полюбила с той минуты, как увидела его. Я не расставалась с ним ни днем ни ночью. И тогда же я пообещала себе, что никогда не брошу своего сына, не поступлю с ним так, как поступила с нами наша мать.
– Не сомневаюсь, свое обещание ты исполнишь.
– Раньше я думала, что, когда Джастин начнет взрослеть, мне будет проще. Но оказалось все наоборот. Недаром говорят, малые детки спать не дают, а с большими сам не уснешь. Но ничего! Я справлюсь! Жаль вот только, что Роби не увидит, как это у меня получится.
Гейб взял бутылку и немного плеснул им в стаканы. Протягивая стакан Алисии, он шутливо воскликнул:
– Теперь моя очередь задавать тебе вопросы! Любимая книга?
– «Маленькие женщины». Мне очень нравились героини романа. Всегда мечтала иметь сестер. А твоя любимая книга?
– «Эмблема мужества».
– Небось снова про войну? – улыбнулась она. – Ты выпалил это название, даже не задумываясь.
– Есть и другие любимые книги. «Приключения Тома Сойера», например. Или «Хроники Нарнии».
– Удивил! Никогда не думала, что ты любишь читать.
– Знаешь, когда у тебя нет дома, то надо же где-то убивать время. Вот я и приобщился ребенком к библиотеке. Там всегда было тепло, уютно, иногда меня даже подкармливали. И я торчал в читальном зале до самого закрытия.
Тяжелое у него было детство, с грустью подумала Алисия. Но лишения лишь закалили Гейба, и он вырос настоящим мужчиной, достойным уважения. Чем больше она узнавала его, тем понятнее становилось, почему Роби так тянулся за Гейбом и готов был отправиться вместе с ним куда угодно.
– Своих героев мне нужно было искать на страницах книг, – задумчиво проговорил Гейб и залпом допил свою текилу. – В окружающей меня жизни таких героев не было.
– А для Роби героем был ты.
– Нет, – резко оборвал он ее. – Никогда я не был для него героем!
Алисия бросила на него удивленный взгляд, недоумевая, что могло вызвать эту вспышку гнева.
– Успокойся, Гейб! Я не виню тебя больше!
– А должна бы.
– Нет! – покачала головой Алисия. – Не думаю, что Роби погиб по твоей вине. Уверена, ты сделал все, что было в твоих силах, чтобы спасти его. Потому что ты такой человек! Надежный человек!
– Откуда тебе знать, какой я человек?
– Быть может, я и не знаю тебя до конца. Зато я прекрасно знала своего брата. Он хорошо разбирался в людях.
– С чего вдруг такая резкая перемена в отношении ко мне? – тяжело вздохнул Гейб. – Ведь раньше ты меня ненавидела. Вот и продолжай!
Повисла напряженная тишина, которую первой нарушила Алисия.
– Если я тебя и ненавидела, Гейб, то только потому, что одновременно любила.
– Когда успела? Мы ведь были знакомы всего лишь одну неделю. То была не любовь, а всего лишь потрясающий секс.
– У меня иное мнение на сей счет, но свою точку зрения я тебе навязывать не собираюсь.
– И не пытайся. У тебя ребенок.
– То есть ты бросил меня тогда из-за Джастина?
– Не из-за него, черт возьми! А из-за того, что тебе нужен хороший муж, а ему – хороший отец. Я же не могу стать ни тем, ни другим.
– Разве я просила тебя взять меня замуж? Я просто хотела продолжения наших отношений, но ты решил прихлопнуть все на корню. Словом, постарался изо всех сил, чтобы я возненавидела тебя.
– И, как видишь, преуспел.
– На какое-то время – да! – Она встретила его взгляд, не опустив глаз. – Но потом ты вернулся.
– Но скоро опять уеду.
– Можешь уезжать хоть сейчас!
– Не раньше, чем разберусь со всем и наведу здесь порядок.
– То есть ты мне снова подаешь сигнал: никаких чувств, ибо я одной ногой уже на выходе?
– Неужели тебе нужны какие-то сигналы? Насколько я помню, у тебя есть Кейт.
Его слова заставили ее вздрогнуть. А ведь Гейб прав! У нее есть Кейт. Что за глупости она сейчас болтает?
– Извини, – виновато понурилась она. – Видно, текила в голову ударила.
– И мне, наверное, тоже, – сухо ответил он. – Иначе бы мы не затеяли этот дурацкий разговор.
Она откинулась на спину и уставилась на звездное небо. Звезды были такими крупными, такими яркими, среди этих лесных чащоб ничто не мешало им светить в полную мощь.
– Ты разбираешься в созвездиях? – спросила Алисия Гейба.
– Да.
– Сам изучил? Или во время службы пришлось?
– И сам, и в армии. Звезды укажут путь лучше любого компаса.
– Где тебе понравилось больше всего?
Гейб прилег рядом и тоже обратил свой взор к небу.
– Каир – необыкновенный город. И Дубай потрясает своей роскошью.
– Даже не представляю, где это.
– Ты бы видела, сколько там людей!
– Да людей везде хватает.
– Хватает. Но такого умиротворения, как там, я нигде не испытывал. Река журчит по ночам, словно колыбельная, убаюкивая тебя своим плавным течением. Мне и сейчас ночами мерещатся эти волшебные звуки.
– Да, – задумчиво обронила она. – Понимаю. Словно родное сердце бьется рядом в унисон с твоим сердцебиением.
Гейб приподнялся на локте и повернулся к ней.
– Так бывает у близнецов, да?
Какое-то время Алисия молчала, погруженная в свои мысли.
– Пожалуй. Это, конечно, очень здорово, но иногда и раздражает немного. Я обожала Роби, но мы с пеленок постоянно были вместе. Нас всегда сравнивали, но при этом одевали в одинаковые костюмчики. Наверное, родителям так было проще: не надо было ломать себе голову над тем, что подарить девочке, что купить мальчику. А когда мама бросила нас, то большинство полученных мною подарков были исключительно мальчиковыми. Мама еще хоть как-то пыталась напомнить окружающим, что я девочка, а с ее уходом я росла сорванец сорванцом. Сама же мама была, судя по ее внешности, пай-девочкой. Так что у нас с ней мало общего.