Слушая стук лошадиных копыт по мостовой, эхом отражающийся от многоярусных фасадов зданий, мимо которых они проезжали, Джорджиана удивлялась изменению своей точки зрения. Как бы то ни было, ей по-прежнему предстояло самой зарабатывать себе на жизнь, по крайней мере в некоторой степени. Не следует ли ей в таком случае воспользоваться возможностью получше изучить высший свет и поразвлечься немного среди этой блестящей толпы? По словам Беллы, чтобы получить место компаньонки, нужно прежде добиться, чтобы ее узнали в обществе. Джорджиана пришла к выводу, что стоит последовать совету своего отца и леди Уинтерспун.
Белла зевнула.
– О боже, я уж и забыла, как это бывает. – Она прикрыла рот рукой в белой перчатке, подавляя очередной зевок, потом сказала: – Интересно знать, удалось ли уже Доминику убедить Чарльза продать ему Хартли-Плейс?
Это замечание мгновенно вывело Джорджиану из задумчивости.
– Лорд Элтон хочет купить Хартли-Плейс?
– Ну да. Разве я не говорила? – сонно удивилась Белла, раззадорив любопытство Джорджианы.
– Нет. А зачем ему понадобилось это поместье? Насколько я могу судить, оно находится в плачевном состоянии.
– Да, верно. Даже когда отец Чарльза был жив… ну а теперь…
Джорджиана ожидала продолжения, но Белле было трудно сосредоточиться.
– Так зачем же ему покупать Хартли-Плейс? – снова спросила Джорджиана.
– Как зачем? Ах да, я все время забываю, что тебе известна далеко не вся история. – Шелестя юбками, Белла села прямо. – Видишь ли, еще сто лет назад Хартли-Плейс не существовало, потому что он являлся частью Кэндлвика. Один мой предок, недалекого ума человек, оказался заядлым игроком, а среди его кредиторов был твой прародитель, который согласился принять часть земель Кэндлвика в счет уплаты долга. Так и появилось владение Хартли-Плейс. К счастью, тот расточительный предок прожил недолго, и с тех пор семья пытается выкупить это поместье обратно, чтобы снова сделать Кэндлвик целым, но всегда получает отказ. Несмотря на это, обе семьи на удивление хорошо ладили друг с другом. Так продолжалось вплоть до, – тут Белла выдержала драматическую паузу, стремясь произвести еще большее впечатление на свою благодарную слушательницу, – смерти моего отца. Хотя он и повторял непрерывно об объединении обоих поместий, в действительности, как выяснил Доминик, ничего для этого не делал. Вступив в право наследства, Доминик написал твоему дяде письмо, чтобы обсудить ситуацию, но тот ничего не ответил. Он вел затворнический образ жизни, и брату так и не выпало случая с ним встретиться. Спустя какое-то время он сдался, а услышав о смерти твоего дяди, обратился к Чарльзу. Который, кстати, также ничего не ответил. Уверяю тебя, – задумчиво добавила Белла, – что Чарльз питает такую же неприязнь к Доминику, как и Доминик – к нему, поэтому молчание твоего кузена меня ничуть не удивило. Однако, по твоим словам, выходит, что Хартли-Плейс разваливается на части. В самом деле не понимаю, отчего Чарльз упорно не желает продать поместье, ведь ему отлично известно, что Доминик готов уплатить хорошую цену.
– Возможно, это простое упрямство?
– Возможно, – согласилась Белла, потерявшая интерес к обсуждению этой темы. В молчании она принялась обдумывать новые возможности, открывшиеся перед ее protégée.
Джорджиане же не давало покоя странное поведение Чарльза. За те несколько дней, что она была вынуждена провести под одной с ним крышей, она пришла к заключению, что он человек, питающий особую склонность к предметам роскоши, но при этом не располагает деньгами, чтобы покупать их. От этого его нежелание продавать поместье, в котором он был явно не заинтересован, казалось еще более странным.
От Чарльза мысли Джорджианы неизбежно перекинулись на мужчину, который помог ей от него сбежать. Дебют в «Олмаке» вытеснил воспоминания о встрече с лордом Элтоном. Она жалела лишь о том, что не произвела на него должного впечатления. Он наверняка счел ее неловким, косноязычным, нескладным ребенком. Куда, ради всего святого, подевался ее двухгодичный опыт вращения в свете? Ничто из ее прошлой жизни не могло подготовить ее к странному воздействию, которое он на нее оказывал. Никогда прежде она не реагировала на мужчину подобным образом, что одновременно сбивало с толка и вызывало беспокойство. В присутствии брата Беллы хваленая итальянская невозмутимость изменяла Джорджиане. Ей оставалось только надеяться, что к их следующей встрече это пройдет, потому что совсем не хотелось навсегда оставаться неизящной школьницей в глазах джентльмена, перед которым было желательно показать себя во всем блеске. Не следовало, однако, ждать от их встречи слишком многого. Лорд Элтон считает ее всего лишь ребенком, которому он помог в трудной ситуации, и никем больше. Мысль о том, что ей действительно хотелось бы стать для лорда Элтона кем-то большим, Джорджиана безжалостно задушила на корню. Он является признанным светским джентльменом, вхожим, если она все правильно поняла за ужином, в Карлтон-Хаус. Ей же совершенно нечем было его прельстить: она не обладала ни красотой, ни состоянием, ни внушительным генеалогическим древом. Для него она будет всего лишь поверхностной знакомой, которую он, скорее всего, скоро позабудет.
Кроме того, лорд Элтон, похоже, скоро свяжет себя узами брака, хотя леди Уинтерспун и считает его избранницу для этого особой совсем неподходящей. Живя в Италии, Джорджиана услышала достаточно, чтобы не доверять мнению света. Кто знает? Быть может, лорд Элтон искренне влюблен в леди Чэнгли. Она попыталась представить себе эту даму, но быстро сдалась. Столь мало зная о нем, было невозможно догадаться о его предпочтениях.
Размышляя о причудах судьбы, заставившей их познакомиться, Джорджиана решила, что это и к лучшему – быть лишенной возможности находиться в обществе виконта Элтона, потому что он являлся живым воплощением мужчины, о котором мечтает каждая школьница. К несчастью, сама она уже вышла из этого возраста, и у нее не было средств, чтобы позволять себе предаваться мечтам.
– Милорд, я весьма признательна вам за оказанную мне высокую честь, но никак не могу стать вашей женой.
Джорджиана наблюдала за тем, как виконт Моулсуорт, честный молодой человек, вольготнее чувствующий себя в родовом поместье предков, чем в бальных залах Лондона, неловко поднимается с колен.
Отряхнув бриджи, он произнес:
– Так я и думал, что вы меня отвергнете.
Подавив смешок, Джорджиана придала своему лицу вежливо-заинтересованное выражение, и виконт любезно продолжил:
– Я и матушке об этом говорил. Но вы же знаете женщин – они никогда не слушают. Она утверждала, что вы непременно ответите согласием, потому что я – именно тот, кто вам нужен. В этом, смею заметить, я с ней вполне согласен. – Виконт снова посмотрел на Джорджиану. – Вы точно не измените решения?
Покачав головой, Джорджиана встала и взяла виконта под руку.
– В самом деле, милорд, мне не кажется, что мы подходим друг другу.