– Конечно. Потом. Но, Джорджи, нам в самом деле нужно обо всем поговорить.
Согласно кивнув, Джорджиана направилась к мистеру Милликензу.
Остаток вечера промелькнул перед Джорджианой смазанной серой пеленой. Большую часть времени она проводила, обдумывая и оценивая изменения, произошедшие в ее жизни за последние две недели. Все началось с просьбы Артура остаться на Грин-стрит якобы в качестве гостьи, но на самом деле компаньонкой для Беллы. Его рассказ о том, что жене требуется какая-то цель в жизни, не мог не вызвать у Джорджианы сочувствия, и с тех пор она больше не пыталась найти себе работу. Белле, разумеется, об этом соглашении ничего не сказали, из-за распространенного в свете мнения, что компаньонки бывают только у пожилых леди.
Первый поход в «Олмак» имел для Джорджианы оглушительный успех. С тех пор поток приглашений на балы и приемы, завтраки и прогулки лился рекой, и они с Беллой были очень заняты. Популярность Джорджианы как у мужчин, так и у женщин вызывала у Беллы бурное ликование. Сама же Джорджиана мысленно возносила хвалы своей несовершенной внешности. Не будучи красавицей, она не представляла никакой угрозы для правящих в свете incomparables [12] . Общество принимало ее охотно, не испытывая к ней зависти. Ей очень помогала природная живость, которую она раскрыла благодаря леди Уинтерспун и Красавчику Бруммелю. В глубине души она подозревала, что именно эта черта вкупе с необычным нежеманным поведением делает ее столь привлекательной для джентльменов, которые увиваются вокруг нее в больших количествах. Будучи откровенной с самой собой, она не могла не признать, что всякий раз, думая о своей «свите», испытывает удовлетворение. Хотя она и не сенсационное открытие сезона и не красавица, и у нее имеется свой круг преданных почитателей и свое место в обществе. Как верно заметила леди Уинтерспун, к успеху можно прийти разными дорогами.
С бала они с Беллой уезжали одними из последних. Как Джорджиана и предвидела, подруга возобновила разговор о виконте Моулсуорте, как только за ними закрылась дверь кареты.
– Почему, Джорджи? Я думала, он тебе нравится.
Откинувшись на обтянутое высококачественной кожей сиденье, Джорджиана покорилась неизбежному.
– Виконт Моулсуорт – очень милый молодой человек. Но, Белла, неужели ты в самом деле полагаешь, что этого достаточно?
– Достаточно? Дорогая моя, многие девушки выходят замуж, не испытывая даже… э-э-э… симпатии к своему мужу.
Джорджиана подавила вздох. Придется заставить подругу понять свою точку зрения.
– Белла, разве ты сама так выходила замуж?
Белла поерзала на сиденье, шурша атласными юбками.
– Что ж, нет. Но… видишь ли, в свете не принято заключать браки по любви. Кроме того, – поспешила объяснить она, – ты представления не имеешь, через что мне пришлось пройти, чтобы стать женой Артура. Никто не мог этого понять. Это сейчас все приняли мое решение. Но если бы тогда Доминик оспорил мой выбор, общество поддержало бы его. В высшем свете любовь не является решающим фактором при заключении брака.
Слушая искренний голос Беллы, Джорджиана мысленно вела с самой собой спор о том, не рассказать ли ей правду. Но эта идея вовсе не приводила ее в восторг. Тогда она решила попробовать другую тактику:
– Видишь ли, дорогая Белла, я не мужа себе искать в Лондон приехала. Тем более мужа в среде аристократов. Не уверена, что это вообще мне подойдет.
Белла в ответ совсем неизящно фыркнула.
– Не искать мужа? Чем же в таком случае ты намерена себя занять? Только не говори, что все еще лелеешь надежду сделаться компаньонкой какой-нибудь пожилой леди. Даже не пытайся убедить меня в том, что такая участь тебе предпочтительнее, чем стать женой милого заботливого джентльмена, который подарит тебе все, что твоей душе угодно.
Джорджиана усмехнулась в темноте. В действительности она уже стала компаньонкой самой Беллы, которая вовсе не являлась престарелой дамой. А вот хотелось бы ей, в самом деле, выйти замуж за некоего джентльмена, чтобы жить в комфорте и достатке? Джорджиана вздохнула:
– Ты так прямо говоришь об этом.
– Потому что так и есть. Сначала нужно решиться, а потом, когда подвернется подходящий мужчина, ответить «да» вместо «нет».
Джорджиана устало усмехнулась:
– Что ж, обещаю как следует подумать, если встречу подходящего мужчину.
Белла мудро воздержалась от дальнейшего развития этой темы, надеясь, что ей хотя бы удалось заставить свою заблудшую protégée всерьез задуматься о браке с аристократом. Белла была решительно настроена найти для своей Джорджи хорошую партию. Эта девушка привлекательна, что гораздо предпочтительнее, чем если бы она была красавицей. И джентльменам она нравится. Подтверждением тому стали три предложения за две недели. Белла возлагала большие надежды на мистера Хейвлока, но Джорджи отказала ему и глазом не моргнув. Теперь Белле оставалось лишь уповать на то, что неуловимый «подходящий мужчина» появится в жизни ее protégée прежде, чем за ней закрепится репутация чрезмерно разборчивой особы, которой непросто угодить.
Сойдя с уединенной тропинки, Джорджиана шагала через лужайку под руку с лордом Эллсмером к его ожидающему на подъездной аллее фаэтону. Легкий бриз остужал ее пылающие щеки. Она незаметно огляделась по сторонам, чтобы понять, не стала ли их пара объектом любопытства прохожих, потом с опаской посмотрела в красивое лицо его светлости. Перехватив ее взгляд, он печально улыбнулся ей:
– Прошу простить, дорогая моя, за свои действия, которые вы могли счесть неподобающими. Не стоит забывать о моих… сильных чувствах по данному вопросу.
Впервые с дебютного вечера в «Олмаке», с которого минуло уже три недели, Джорджиана пребывала в растерянности. Еще утром она поздравляла себя с тем, что сумела удержать своих преданных поклонников от новых предложений руки и сердца. Ну как ей было предугадать, что на самом деле задумал его светлость, пригласив ее покататься в парке?
– Разумеется, – рассеянно пробормотала она. При виде замкнутого выражения лица лорда Эллсмера Джорджиана почувствовала, что привычное самообладание изменяет ей. Сев с его помощью на высокое сиденье фаэтона, она попыталась взять себя в руки.
Начни Джорджиана утверждать, что ни один мужчина ни разу не пытался поцеловать ее, она покривила бы душой. В Италии поцелую обычно предшествовали цветистые фразы и экстравагантные жесты, служащие достаточным предупреждением для леди, если она желала уклониться. Но лорд Эллсмер ничем не выдал своего намерения. Они мирно прогуливались по уединенной аллее, скрытые от посторонних глаз пышной летней зеленью, и тут лорд Эллсмер заключил ее в свои крепкие объятия, из которых невозможно было высвободиться, хотя от удивления Джорджиана и не пыталась это сделать. Он же счел ее пассивность признаком согласия и перешел к решительным действиям. Тогда Джорджиана стала сопротивляться.