Сказать, что женщина была непривлекательна, значило бы ей польстить. Мелкие, остренькие черты лица, бледная до голубизны кожа, брезгливо опущенные бескровные губы. Но самыми неприятными были глаза: тускло-голубые, мутные, с какими-то рыжими точками, застывшие, как у мертвой ящерицы.
– Подойди,– произнесла соххогоя, почти не разжав губ.
Санти медлил. Откровенно говоря, ему было просто страшно.
Сильный толчок швырнул его через семь локтей – к трону.
– Я сказала тебе, хоб? – уронила женщина.
В зале стало абсолютно тихо. Будто все разом перестали дышать. Санти почувствовал вокруг страх. Страх, намного превышающий его собственный, потому что все остальные знали, чего они боятся.
Санти поднял голову, посмотрел на соххогою и с облегчением убедился: слова относятся не к нему, а к толкнувшему Санти воину. Владычица оперлась руками на подлокотники трона и медленно поднялась. Санти, все еще распростертый на полу, приоткрыл рот от удивления.
Юбка хозяйки Владения состояла из нескольких слоев шелкового прозрачного газа с вплетенными в него золотыми нитями. Она доходила до щиколоток. Нижняя часть тела соххогои – от черной кромки лифа, окутанная почти неразличимым прозрачным шелком, казалась приставленной к верхней, как будто принадлежащей другому телу.
В Фаранге нет запретов на отсутствие или наличие одежды. Санти совершенно не стеснялся собственной наготы. Но в одеянии соххогои было что-то, заставившее юношу опустить взгляд. Однако он снова поднял глаза, когда услышал шаги. Соххогоя спускалась по ступеням. Золотые нити пришли в движение. Казалось, воздух вокруг ее бедер пронизан искрами. Это было по-своему красиво. Но вызвало у Санти неприятное ощущение, словно бы при нем совершалось кощунство. Впрочем, словами чувство свое он не смог бы выразить.
Цок! Цок! Цок! – выбивали по мозаичному полу костяные каблучки. В наполненной страхом тишине звук их был оглушительно громким.
Владычица подошла к лежащему юноше и остановилась. Санти больше не смотрел на нее – он смотрел в пол. Ему было жутко. Соххогоя наклонилась. Край парчовой накидки лег на голову юноши. Холодные пальцы сжали его предплечье. С силой, неожиданной у такой хрупкой женщины, соххогоя потянула вверх, и рука Санти инстинктивно напряглась.
– Встань!
Владычица произнесла это слово мягко. Настолько мягко, насколько позволял ее резкий голос. И Санти понял, что она всего лишь хочет помочь ему подняться.
Будто ветер прошелестел по залу. Это из уст десятков людей одновременно вырвался воздух. Отныне никто из них не смел не то что ударить – грубо прикоснуться к юноше. Но Санти этого еще не знал. Он поспешно поднялся. Благодаря высоким каблукам глаза соххогои и юноши оказались почти на одном уровне. Санти заглянул в них, и эти глаза уже не показались ему такими отталкивающими.
– Ортран! – громко сказала соххогоя.
Высокий воин быстро приблизился.
– Позаботься! – бросила ему соххогоя и повернулась к Санти спиной.
Рабы поспешно подхватили носилки, подбежали к ней. Владычица поднялась по ступеням, задевая их краем пурпурного плаща, и заняла место на троне. Важный слуга подскочил к ней, потянулся, набросил на колени плед, поставил под ноги атласную подушку.
Соххогоя подняла трость и ударила по плечу одного из рабов. Сильно ударила – на плече остался красный след. Трон подняли. Снова пять раз ухнул барабан, и Властительница покинула зал.
Так Санти из пленника превратился в принца.
Его поселили в сказочной башенке, предоставили полную свободу, более полную, чем та, которой пользовались остальные обитатели Владения. Никто от него ничего не требовал, никто ему не приказывал. Впрочем, Санти сам старался вести себя осторожно: любая свобода имеет границы, которые лучше не преступать.
У юноши не было сомнений, по чьей воле он оказался здесь. Но ему оставалось только ломать голову над тем, для чего он понадобился Властительнице. Все, чем он отличался от других фарангских юношей,– его песни. Но и певец Санти здесь также никому не требовался. Может быть, спой он разок для обитателей Владения – им пришлось бы это по вкусу. Однако у юноши не было желания петь для них: слишком подчеркнутой казалась ему почтительность слуг и вежливость воинов.
Легкие белые облачка неподвижно висели в небе. Дневное пламя солнца разбрызгивалось по крышам Дворца.
«Как там отец? – подумал, переступая через порог, Санти.– Хорошо бы известить его».
И все же Санти не хотелось бы так сразу покинуть замок. Иногда здесь страшновато, но Владение – чудесное место. А Дворец… Эх, хорошо бы найти кого-нибудь, кто побродил бы с ним по Дворцу! Может, сама соххогоя? Но Владычица ни разу не говорила с ним со времени их первой встречи. Нет, чем дальше Санти здесь жил, тем меньше понимал, почему тут оказался. А впрочем, ему здесь нравилось. И это было – Приключение!
* * *
Вспахивая темно-голубую воду, трехмачтовое судно под снежно-белыми парусами вырвалось из пролива в просторы Межземного моря. Вслед за ним вышли три других корабля Самита.
Дул ровный свежий ветер. Парусники карабкались наверх, подминали белопенные гребни. Борта их скрипели, палубы кренились от носовой качки. Приближался шторм, но суда шли на всех парусах. Они спешили отойти подальше от скалистых берегов, от изобилующих подводными скалами мелей.
Мара стояла у самого носа, держась за ванты. Когда корабль соскальзывал с волны, белая пена захлестывала его почти до колен носовой фигуры, изображающей Морскую богиню. При этом ноги девушки едва не отрывались от палубы, а соленые брызги ливнем обрушивались на нее. Одежда ее была мокрехонька и прилипла к телу. Мара дрожала. Но не от холода – от наслаждения: вот так стоять перед раскачивающимся морем, глотать его воздух – и не бояться!
Кто-то взял ее за руку.
Мара оглянулась: рядом стоял Самит. На нем был блестящий кожаный плащ с откинутым капюшоном.
– Иди вниз, девушка! – крикнул он ей в самое ухо.– Будет шторм!
Мара помотала головой.
– Я еще постою! – крикнула она в ответ.
– Одну минуту!
Матросы уже карабкались по реям – убирали паруса.
– Смотри туда! – закричал Самит, показывая на небо справа от корабля.
Мара подняла голову и увидела двух драконов. Медленно взмахивая крыльями цвета светлой бронзы, они летели на юг, навстречу надвигающейся буре.
– Куда они? – крикнула Мара.– Разве они не боятся шторма?
– Боятся! Но, думаю, на них всадники, которые знают, куда летят!
Черная дымная туша бури навалилась на солнце и проглотила его. Тень ее упала на палубу, и сразу стало холодно. Особенно Маре в ее промокшей тонкой одежде.
– Вниз! Вниз, девушка! – громко закричал Самит, увлекая конгайку к палубному люку.