Кит покосился на зятя, страшно скрежещущего зубами.
— Гордон, надо думать, ты тоже в это встрял? Зачем?
— Затем, что отстранение от власти жирного проходимца — законная, легитимная процедура!
— Да. Только кое-кто счел эту процедуру попыткой государственного переворота.
— То есть? Прямо говоря, Милбэнк и счел?
Кит прижал палец к губам.
— Тсс! Ты ведь отменный юрист и отлично понимаешь, что мы не можем разбрасываться столь серьезными обвинениями в адрес высочайшего государственного чиновника, не обладая весомыми доказательствами. А доказательствами мы не располагаем. Но, даже если бы располагали… снайперу все равно, в кого стрелять, лишь бы платили. Снайпер способен просидеть в укрытии практически без движения двое или трое суток, почти не дыша, забыв о сне, пище и естественных надобностях, дожидаясь, пока твоя голова не появится в перекрестье прицела. Бац! Ты дернулся, Гордон, а ведь снайпер живет и дышит ради этого момента.
— Не выпить ли нам чаю? — предложил Ричард жизнерадостно. — Отлично, я попрошу, чтобы нам принесли.
Выпив чашку вкусного чая с мятой, Гордон малость успокоился и заодно вспомнил еще кое-что.
— Харт.
— Губернатор Лудда? — спросил Кит быстро. — Он в здании?
— Да нет же! До того, как началась эта заваруха, Харт взобрался на трибуну и выколол себе глаз карандашом, а потом…
Выслушав печальный рассказ о помешательстве Харта, Кит почему-то ничуть не удивился, хотя расстроился изрядно. Похоже, грандиозным замыслам Харта по превращению Лудда в крупный туристический центр пришел конец — вместе с его несчастным рассудком. Связавшись с представителями администрации Лудда и главой местного филиала, Кит обнаружил, что честолюбивым планам Корпорации касательно строительства на Лудде Би-порта тоже пришел конец, и впустую он грозился чиновниками ужасающими карами и судебными исками. В результате он добился лишь твердых заверений, что администрация выплатит Корпорации неустойку в размере пятисот миллионов империалов.
Когда Кит сорок минут спустя вернулся в свой кабинет, ситуация в мэрии уже успела разрешиться самым трагическим образом. Специальные отряды Имперской Гвардии ворвались в захваченное здание, перебили преступников и освободили заложников. Столичный обер-бургомистр уже выступал на фоне окутанной черным дымом ратуши, докладывая об успешно проведенной операции. Увы, без потерь не обошлось. Точное количество погибших пока оставалось неизвестным. Из здания мэрии на носилках выносили трупы несчастных делегатов злополучного съезда. Трупов было много. Кит начал считать про себя, сбился на четвертом десятке и выключил новости. Громадный экран Три-Ви погас, скрывшись в стенной нише за панелями красного дерева. Никто не возражал. Гордон, силясь как-то забыться, уныло грыз орехи, а Ричард угощал себя коктейлями. Он и Гордона пытался угостить тоже, но тот отнекивался и упрямо бормотал что-то о Просветленном.
— Ричард, оставь герра Джерсея в покое… а то он страшно больно дерется.
— Ладно. А у тебя что?
Кит объяснил ситуацию.
— Это наверняка ужасное совпадение, — сказал Ричард, подергав себя за мочку уха с бриллиантовой серьгой.
— Или? — сказал Кит, приподняв бровь.
— Если тут наличествует взаимосвязь… извини, мне она недоступна. По крайней мере, мы заработали полмиллиарда, пальцем о палец не ударив.
Кит кивнул.
— Тоже верно. Только, скажу тебе, странное дело — все эти чиновники выглядели насмерть запуганными.
Ричард толково заметил, что чиновники могли испугаться, увидев мышь или привидение. Сие доподлинно никому не известно. Финансовые и прочие отчеты их филиала на Лудде в полном порядке, жалоб от высшего руководства или рядовых сотрудников в центральный офис не поступало. Быть может, при более пристальном рассмотрении строительство Би-порта в провинциальной глуши вроде Лудда резонно показалось местной администрации экономически нецелесообразной затеей.
— Особенно учитывая, что инициатива в данном вопросе, кажется, исходила главным образом от самого Харта, а он нынче находится в психиатрической лечебнице.
— Правда?
— Да, я уже проверил. Его доставили в столичный Тридцать Четвертый госпиталь психосоматического здоровья с предварительным диагнозом шизофрения… правда, сейчас доктора гораздо больше заняты попытками спасти Харту изувеченный глаз.
— Ой, как плохо получилось, — пробормотал Кит, потирая лоб.
— Да, вышло прескверно, но ведь с остальными контрактами на возведение Би-портов у нас не возникло ни малейших проблем, работы продвигаются согласно утвержденным графикам. К тому же, ты сам последние два месяца твердил, что нам стоит прекратить распыляться по пустякам и полностью сосредоточиться на проекте Девятьсот Двадцать и Втором Прототипе.
— Да, верно, твердил, и действительно так считаю, — не стал спорить Кит.
Ричард отвернул щегольский манжет и глянул на часы. Где-то, невзирая на политические катаклизмы, его внимания дожидалось очередное цветущее женское тело. А, судя по его нетерпению, девиц было две. Как минимум.
— Можно, я пойду? — спросил он у Кита жалобно, скорчив умоляющую мину. — Кровь, трупы, ваша политика… это все адски скучно, а мне еще надо заехать домой, переодеться и проверить свою коллекцию плеток, наручников, намордников и хлыстов.
— Ладно, ступай, — смилостивился Кит.
— Если что, ты знаешь, где меня найти.
— Вообще-то нет, не знаю.
Ричард черкнул адрес, Кит со вздохом сложил бумагу вчетверо и сложил в карман пиджака.
— Мой сахарный, будь паинькой, не шали. И не забывай об элементарных мерах предосторожности, чтобы потом не задавать мне вопросов, почему у тебя там чешется, распухло и зудит.
После того, как Ричард ушел, Гордон тоже начал собираться. Похоже, невзирая на отчаянные старания, просветление давалось ему с огромным трудом. Он весь полыхал от злости, а на его симпатичной физиономии обозначились грозные признаки гипертонического криза. Вдобавок, вместо того, чтобы обмотаться шарфом, Гордон завязал его до крайности хитрым морским узлом, а развязать не сумел, хоть тресни. Киту пришлось пойти помочь ему.
— Я знаю, это трудно, но постарайся не принимать все так близко к сердцу. Максимилиану нужен отец… живой и здоровый, а не скончавшийся во цвете лет от удара.
— Что бы мы делали без твоих нотаций. Наверное, погибли бы, — пробурчал Гордон.
— Серьезно? — сказал Кит польщенно. — Спасибо.
Невероятно, до чего у их милости было приятное, располагающее, честное, благородное лицо. Засмотревшись в это лицо, Гордон лишь в последний миг спохватился и сообразил, как глупо подставился, но было уже поздно. Шарф, который Кит мастерски превратил в отменную удавку, туго затянулся вокруг шеи. Любая попытка дернуться или глубоко вздохнуть приводила лишь к тому, что петля затягивалась все туже. У Гордона перед глазами поплыли огненные круги. Кит смотрел на него с самым невинным и сокрушенным видом.