– Вова, не тяни кота за хвост.
– Ладно, не буду. Ты когда-нибудь слышал про учёбу по обмену? Вот и тут примерно то же самое – полторы сотни студентов из благородных семей Груманта едут в империю, а оттуда, соответственно, едут сюда. Вроде как и дружеский жест, но с другой стороны – полноценный обмен заложниками.
– Ну а нам какое дело? – не понял Оклендхайм-младший. – Мы пока ещё не студенты.
Норваец громко заржал, заставив владельца теверны испуганно спрятаться под стойкой:
– Не знаю, кто и как, но я не собираюсь поступать в Королевский университет Лютеции, если тот откажет мне в возможности проехаться по заграницам на халяву. Именно за государственный счёт! Не так ли, господин барон?
Люций фон Бюлов с обидой посмотрел на северного варвара:
– Но мой факультет…
– Но ваш факультет, – с удовольствием перебил рикс, – направит вас в командировку в качестве куратора группы!
– Да?
– Я буду на этом настаивать, – пообещал Вован. – За небольшой процент от командировочных.
– Звучит заманчиво, – согласился барон. – Но как же письмо попадёт к сэру Джеронимо, если оно распечатано, а гонец изуродован?
Норваец возмутился такой постановкой вопроса:
– Не изуродован, а всего лишь слегка помят. И вообще, мужчины должны гордиться полученными в бою шрамами.
– А разбитой в кабаке мордой? А сломанным носом и синяками во всё лицо?
Вова опять почесал затылок половинкой гуся и показал на виконта:
– Он виноват. И кстати, Ваня, ты же у нас колдун, вот тебе и исправлять ситуацию.
Оклендхайм-младший подавился куриным крылышком и долго откашливался. А когда восстановил дыхание, заявил:
– Я не колдун!
– Пусть так, – покладисто пошёл на попятную норваец. – Но печать восстановить сумеешь? Или хотя бы очень похожую сделай.
– Дайте письмо! – Виконт забрал пакет у сэра Люция и надолго задумался.
Во всяком случае, со стороны это выглядело глубокой задумчивостью. А на самом деле Иван копался в программах воображаемого компьютера, отыскивая нужную. Ага, вот что-то похожее…
Тут же выскочила табличка:
«Использование программы невозможно без ознакомления с файлом «Прикладное фальшивомонетничество и подделка документов для чайников». Открыть файл?»
– Нет, твою мать, в коробочку с розовым бантиком его запакуй, – под удивлёнными взглядами барона Мальборо и норвайского рикса вслух выругался Джонни и мысленно нажал кнопку «Да».
«Подтверждаете согласие на закачку информации непосредственно в мозг? На принятие решения десять секунд… восемь секунд… шесть секунд…»
«Чёрт побери, и тут нейросети!» – подумал виконт, но и на этот вопрос ответил утвердительно. О чём почти сразу же пожалел.
Голова каким-то чудом не взорвалась от потока хлынувших в неё знаний, а воображаемый компьютер вывел новое сообщение:
«Поздравляю с успешным усвоением базового курса и предлагаю загрузить второй уровень специальности «Профессиональный фальшивомонетчик с правом подделывать банковские чеки, векселя, лотерейные билеты и документы государственной важности до шести степеней защиты включительно».
Пока Иван скрипел зубами от боли и усваивал новую профессию, норвайский рикс доверительно сообщил барону:
– Видите, сэр Люций, как нашего виконта корёжит? Это всё от великого благочестия, выраженного в долгом воздержании. Может быть, вы подскажете юному магическому таланту, что леди Ирэна давно готова к… ну, понятно к чему, и что излишняя галантность позиционирует его как закоренелого ретрограда и безнадёжного провинциала без права на реабилитацию.
Опешивший фон Бюлов вытаращил глаза:
– Простите за любопытство, благородный рикс, но используемые в вашей речи термины заставляют меня думать… Вы какой университет оканчивали, сэр Вован? А учёную степень я бы определил никак не меньше магистерской.
– Вы мне льстите, сэр Люций. – Вова осмотрел со всех сторон многострадальную половинку гуся и изо всех сил запустил её в вылезшего из-под стойки владельца таверны. – Маэстро, неужели вы надеетесь, что я стану жрать сырое мясо? Это же не печёнка только что поверженного противника! Или твою вырезать?
– Вы напрасно маскируетесь под неотёсанного мужлана, – покачал головой барон. – Но я свято чту право благородного человека на инкогнито. Хотя если вам заблагорассудится его дезавуировать…
– Вы будете первым, кому я открою своё истинное лицо, – пообещал норваец.
– Ага. – Сэр Люций многозначительно улыбнулся. – Моя догадка получила наглядное подтверждение.
– Это какое же?
– Северные варвары не способны понять значение слова «дезавуировать» и уж тем более не могут заметить разницу между полусырой и полупрожаренной гусятиной. Я прав в своих предположениях?
– Возможно, – не стал отнекиваться Вова. – Но всё равно попрошу объяснить виконту Оклендхайму вредность воздержания с точки зрения медицины и психиатрии. Смею надеяться, что научная мысль славного королевства Грумант знает эти понятия или хотя бы подозревает об их существовании. Особенно последнего.
– Наши маги-целители…
– Там сплошняком шарлатан на шарлатане и шарлатанами погоняют.
– Да, но…
– Мнение официальной науки меня не интересует, а вот выводы таких блистательных умов, как ваш, сэр Люций… Короче, сумеете убедить Джонни в бессмысленности соблюдения целибата, и я открою перед вами сияющие бездны древнего наследия норвайских мудрецов. То есть не бездны, а вершины. Впрочем, какая разница?
Только что упомянутый виконт Оклендхайм открыл один глаз:
– Вова, я всё слышу.
– И одобряешь?
– И негодую.
– Дебил, – весьма непочтительно заметил норваец. – А Ирка, между прочим, уже в спальне.
– Сначала дело, а потом…
– Что потом?
– Тебя это не касается, – ответил Оклендхайм-младший и вложил письмо императора обратно в пакет. – А сейчас сделаем вот так!
Под воздействием исходящего от ладони неяркого свечения сломанные печати слились в единое целое, с пола и со стола взлетели упавшие сургучные крошки, а через половину минуты пакет приобрёл первозданный вид. Даже жирные отпечатки пальцев норвайского рикса исчезли с плотной серой бумаги, будто их и не было никогда. Покончив с этой работой, Джонни перевёл внимание на гонца, так до сих пор и не пришедшего в сознание. Присел рядом с ним на корточки и похлопал по щеке:
– Просыпайтесь, граф, вас ждут великие дела. Гнусные делишки тоже заждались.
– Поразительно, – пробормотал барон Мальборо, с удивлением увидевший, как от единственного прикосновения с лица лежащего дворянина исчезают следы сильного удара бутылкой. – Как вы это делаете, виконт?