– И где ж ты теперь, Андрюха? – спросил, вернее, прошипел, потому что свирепо тянул ногу на йоко-гери, Митяй.
– Работаю с одним человеком. С хорошим человеком,– уточнил Ласковин.– Не из этих.
– Да? – В голосе Митяя сквозило недоверие.– А говорили: за тебя «федералка» вступилась.
– Что еще говорили? – спросил Ласковин.
– Говорили, ты у «тобольцев» полный беспредел учинил. Целый филиал бойцов раздраконил, а сам филиал взорвал к ешкиной бабушке! Ласка, блин! Мог бы и меня в долю взять: друг я тебе или нет?
– Не обижайся, Митяй. Тебя – нельзя, у тебя – семья. И реально все не так бравурно, как ты сказал.
– Но хазу на Мастерской ты взорвал?
– Сжег,– сказал Ласковин.– И потом меня гоняли, как таракана по коридору.
– Врешь ты,– уже без обиды сказал Митяй.– Конь сначала орал, что бефстроганов из тебя нарежет и собакам скормит, а теперь: «Что же это Андрюша Ласковин к нам не заглянет? Такие люди мне нужны. Ты скажи ему: скупиться не буду!»
– Ты и сказал,– отметил Ласковин.
– Не вернешься,– констатировал Митяй.– Жаль. Мало мы с тобой поработали. Ну да для тебя теперь «Шлем» – детская горка! Позавчера я у Крутилина деньги забирал, а он мне говорит: «Ну как там Спортсмен?» – «Какой спортсмен?» – спрашиваю. «Тот самый,– говорит,– что с тобой в паре работал. Крутой чел!» Даже Крутилин, торгаш чайный, тебя теперь знает. Поднял ты мой авторитет, Андрюха! – Митяй засмеялся.
Андрей же чем больше слушал треп Митяя, тем меньше это ему нравилось.
– Абрек сказал: прушник ты! Сказал: «бэшки» тебя отмазали. Гришавин даже землю рыть не стал: снял с тебя все без вопросов. Еще сказал, что ты… – замявшись,– дурак. Но почему – не сказал. Почему ты дурак, Андрюха? – Ухмыльнулся.
– По определению,– буркнул Ласковин.– Хватит тебе ногу задирать. Не было у тебя растяжки и не будет. Пошли поработаем. Легонько, на касание.
Митяй был для Ласковина партнером привычным. И легким. По скорости. Зато по «фактуре» – очень подходящим. Большой, тяжелый, руки-ноги длинные. Достать – только на тактике. Но у Андрея был коричневый пояс (если не выше), а у Митяя – хороший зеленый. Приличная разница. Зато каждая нога Митяя – как две ласковинские. Как пойдет май-гери лепить – только держись.
Поразмявшись, передохнули, натянули «доспехи». Такие бы в прежние времена! А то хромали на обе ноги после каждой тренировки. Впрочем, может, и к лучшему, что не было. Осторожней были и «набиты» несравненно лучше, чем теперешние «годки». У Зимородинского ученики и сейчас без шлемов и накладок работают. Не говоря уже о «броне». И это правильно. Для новичков. А Ласковину и Митяю проще в полный контакт работать, вдобавок «доспехи» эти – как утяжелители на ногах.
С ними и нагрузка выше, и скорость не та. Бамбуковые же пластины заменить проще, чем кость срастить.
Митяй оживился, провел несколько агрессивных связок. Своих любимых, Ласковину хорошо знакомых и потому неэффективных, о чем Митяй прекрасно знал. Андрей удивился, но потом обнаружил, что хитрый Гусь остановил тренировку, построил своих: глядите, как мастера работают. Боковым зрением Андрей углядел и пару-тройку девчушек. Теперь понятно, отчего вдруг в Митяе боевой дух проснулся.
– Эй! – предупредил он.– Нормально работаем!
Митяй хрюкнул невразумительно (лицо наполовину под маской) и еще больше распустил хвост: маваши, уро-маваши, уширо, еще уро-маваши, да все по верхнему уровню, а-ля «разгулявшийся Ван Дамм». Ласковину надоело, и на следующей серии он прошел Митяю за спину и влепил ему смачный гияку-цки в поясницу: не пижонь!
– Иппон! – прошипел Митяй, опуская руки и дыханием сбивая боль.
Гусев хлопнул в ладоши: продолжать тренировку.
– Передохни,– сказал Андрей.– Умаялся ногами дрыгать!
– Пошли салабонов поглядим,– предложил Митяй.– Гусь шипеть не будет!
– Еще бы ему шипеть! – усмехнулся Андрей.
Сам он строго придерживался Славиной установки: самостоятельно обучать новичков может только «черный пояс». А у Гуся черный пояс только на пузе, реально же Митяй его за минуту по татами ровным слоем размажет. Но, с другой стороны, дураков надо учить. Деньгами.
– Самому, что ли, группу набрать? – встряхивая кистями, вальяжно произнес Митяй.– Женскую. Кик-боксинг.
– Кик,– сказал Ласковин.– Если женскую, то просто кик. Оздоровительный массаж и работа с предметом. С бо, с палкой то есть.
Митяй заухал, как обожравшийся филин. Любил пошловатую шутку. Гусев покосился с беспокойством.
– Нет, ты посмотри, какая грудка у девчушки! – восхитился Митяй.– А как подпрыгивает… воинственно!
Ласковин фыркнул и похлопал друга по спине. Сам он тоже обратил внимание на одну девушку, ту, что «грудкой» особо не выделялась, зато ноги имела – от ушей плюс гибкость, растяжка, пластика.
«Спортивная гимнастика?» – предположил Ласковин, наблюдая, как девушка передвигается вперед-назад в дзенкутцу-дачи, сосредоточенно выбрасывая вперед руки. Ударами это назвать было нельзя. Гусь-бездельник не показал, как «подключать» поворотом бедра, а без этого такой ручкой самый хилый пресс не пробить. Но старается девочка, не отнимешь,– челка мокрая.
– Ямэн! – скомандовал «сэнсэй». И шеренга рассыпалась.
«Гимнастка» отошла к шведской стенке, подняла ногу, обхватив руками, и, не сгибая, подтянула колено к подбородку – полный шпагат. И щекой к коленке прижавшись, встретила взгляд Андрея…
– Бум! Бум! Бум! Ёйо! – раздалось за спиной.– Бум!!! Ёо! Цзень! – Железо о железо. Митяй лупил по макиваре. Маваши справа, маваши слева.
Бум! Бум! Ёо!
Тигр!
Молодняк застыл в восхищении: сейчас сломает оборудование! Не сломает. Макивара – на полторы тонны. Полное сжатие пружин – «цзень!» – всего двести пятьдесят килограммов.
Митяй, приостановившись, подмигнул грудастенькой. «Сэнсэй» Гусев захлопал, как наседка крыльями. Работать! Работать! И тоже сможете так! Хрен вам с луковичкой, девочки и мальчики! Для этого еще и настоящий сэнсэй нужен. Как Зимородинский или как… не будем вспоминать пострадавших в тяжелое время.
Андрей пристроился к ростовой макиваре и принялся обрабатывать ее на три уровня. Доска гудела, волны напряжения взбегали от ступеней вверх, выплескивались через жесткие мозоли на костяшках пальцев: «Эт – три удара, ни – три удара, сан…»
Митяй подошел слева, обозначил в голову. Ласковин блокировал тетцуи, не переставая обрабатывать макивару. Обычное их развлечение: полная концентрация на ударах, но… вокруг приплясывает партнер, норовя застать сбоку, сзади. Мастерам, как он слышал, партнеры не нужны. И макивары тоже. Значит, он, Ласковин, не мастер. Ему никакие домашние тренировки не заменят настоящего кумитэ.
– Привет, Ласка! – пришли двое «стариков», Лешка Вожжа и Генка Грум из башкеевских учеников, подобрали мячик.– Покидаем?