Псы остановились на безопасном расстоянии и начали их облаивать.
Услышав тонкий, пронзительный лай, Дукер поморщился. Нижние боги, мне не почудилось!
Историк с Бездной выехали вперёд и остановились посреди своры беспокойных собак. Один из мужчин под навесом — его лицо и предплечья имели странный, бронзовый оттенок — поднялся с бухты каната, на которой сидел, и шагнул вперёд.
Комнатная собачка бросилась на него, затем вдруг остановилась и прекратила лаять. Крысиный хвостик судорожно вильнул.
Мужчина наклонился, поднял собачку и почесал за облезлыми ушами. Он посмотрел на виканцев.
— А кто ещё считает себя главным в этой страшной стае? — спросил он по-малазански.
— Я, — ответила Бездна.
Мужчина нахмурился.
— Снова-здорово, — пробормотал он.
Дукер напрягся. Было что-то очень знакомое в этих людях.
— Это ещё что значит?
— Скажем так: я уже по горло сыт высокомерными маленькими девчонками. Я — капрал Геслер, а это наш корабль — «Силанда».
— Мало кто осмелился бы выбрать такое название, капрал, — заметил историк.
— Мы на себя проклятья не накликали. Это и есть та самая «Силанда». Мы её нашли… очень далеко отсюда. Так что, вы — всё, что осталось от виканцев, которые высадились в Хиссаре?
Бездна заговорила:
— Как получилось, что вы нас ждали, капрал?
— Мы и не ждали, девочка. Мы вышли к Убаридской бухте, только город уже пал, и мы заметили много вражеских парусов, вот и укрылись здесь, собирались прорываться ночью. Мы решили идти в Арэн…
— Худов дух! — воскликнул Дукер. — Да вы же — те самые морпехи из деревни! В ночь восстания…
Геслер хмуро посмотрел на историка.
— Это ты был тогда с Кальпом, выходит…
— Ага, это он, — сказал Ураган, поднимаясь с табурета и подходя ближе. — Фэнеровы копыта, вот уж кого не ждал снова увидеть.
— Сдаётся мне, — ошеломлённо пробормотал Дукер, — вам есть что рассказать.
Бывалый морпех ухмыльнулся.
— Тут ты не ошибся.
Бездна заговорила, глядя на «Силанду»:
— Капрал Геслер, сколько вас?
— Трое.
— Команда корабля?
— Мертва.
Если бы историк не был настолько измотан, он бы наверняка заметил некоторую сухость в этих ответах.
Восемьсот конников клана Дурного Пса поставили в центре луга три кораля и взялись за возведение укреплений по периметру. Разведчики двинулись через подлесок на западе и практически сразу вернулись с вестями о том, что подъехали передовые разъезды Корболо Дома. Защитники внешней линии начали готовить оружие, а остальные продолжали окапываться.
Дукер и Бездна спешились около навеса. Когда Истин тоже выбрался из тени, историк заметил, что кожа у всех приобрела одинаковый бронзовый оттенок. Все трое были безбороды, но на подбородках пробивалась свежая щетина.
Несмотря на уйму вопросов, которые теснились у него в голове, Дукер не мог отвести глаз от «Силанды».
— У вас не осталось парусов, капрал. Хочешь сказать, что вы втроём сумели справиться с вёслами и рулём?
Геслер обернулся к Урагану.
— Готовь оружие. Эти виканцы уже еле на ногах стоят. Истин, к шлюпке — может, придётся по-быстрому уносить отсюда задницу. — Он обернулся, чтобы взглянуть на историка. — «Силанда» сама по себе идёт, можно сказать. Только объяснять времени нет. Тут полудохлые виканцы собрались принять последний бой, судя по всему. Мы можем положить около сотни, если, конечно, вы не побрезгуете компанией…
— Капрал! — рявкнул Дукер. — Эти «полудохлые виканцы» — солдаты Седьмой. Вы — морпехи…
— Береговая стража. Помнишь? Мы официально никак к Седьмой не относимся, и мне плевать, даже если б ты оказался давно потерянным братишкой Кальпа. Если собираешься дальше в таком тоне со мной разговаривать, начни-ка с рассказа о трагической потере собственной формы, может, я даже поверю и начну тебе говорить «так точно», а может, не поверю, — и нос разобью.
Дукер моргнул. Кажется, похожий разговор у нас уже был прежде. Он медленно продолжил:
— Вы — морпехи, и Кулак Колтейн, возможно, очень захочет услышать вашу историю, да и я сам — как Императорский историк. Береговая охрана была расквартирована в Сиалке, значит, капитан Сон — ваш командир. Несомненно, он тоже пожелает выслушать ваш доклад. Наконец, остатки Седьмой и ещё два клана виканцев сейчас двигаются сюда с примерно сорока пятью тысячами беженцев. Так что, господа, откуда бы вы ни пришли, оказались здесь, а стало быть — снова в рядах Имперской армии.
Ураган шагнул вперёд, чтобы внимательно осмотреть Дукера.
— Кальп о тебе много говорил, историк, только вот не припомню, было ли хоть что-то хорошее. — Он подумал, затем переложил арбалет на сгиб локтя и вытянул вперёд крепкую, безволосую руку. — Но даже так, я мечтал познакомиться с тем ублюдком, который нас втравил в эту катавасию, хотя, конечно, хотелось бы, чтобы с нами по-прежнему был один ворчливый старикан, я бы его тогда ленточкой обвязал и в глотку тебе засунул.
— Это было сказано с больши-им чувством, — протянул Геслер.
Дукер не обратил внимания на протянутую руку, и мгновение спустя солдат убрал её и пожал плечами.
— Я должен знать, — тихо проговорил историк, — что случилось с Кальпом.
— Мы бы сами не отказались, — ответил Ураган.
Двое боевых вождей клана подошли, чтобы переговорить с Бездной. Услышав их слова, колдунья нахмурилась.
Дукер отвлёкся от морпехов.
— Что происходит, Бездна?
По её жесту вожди удалились.
— Кавалеристы разбивают лагерь выше по течению, меньше чем в трёх сотнях шагов отсюда. Они не собираются атаковать. И начали валить деревья.
— Деревья? Но берега здесь — высокие скалы.
Бездна кивнула.
Если только они не собираются выстроить частокол, а не понтонный мост, что в конечном счёте бессмысленно — они ведь не надеются перебраться через ущелье?
Позади заговорил Геслер:
— Мы можем подняться на шлюпке вверх по течению и взглянуть поближе.
Бездна обернулась и сурово посмотрела на капрала.
— Что не так с вашим кораблём? — с лихорадочной ноткой в голосе спросила она.
Геслер пожал плечами.
— Чуток обгорел, но в море выходить можно.
Она промолчала, но не отвела взгляда.
Капрал поморщился, затем сунул руку за пазуху обожжённой куртки и вытащил висевший на шнурке костяной свисток.