— Увы, три дня назад он слёг по болезни, и его уже нет среди живых. Все мы глубоко скорбим об этой утрате.
Не сомневаюсь.
— В вашем предложении есть благородство, но я вынужден его отвергнуть.
— Но…
— Нэттпара, если вы выдвинетесь сейчас, начнётся паника, а этого никто из нас не может себе позволить. Нет, вы поедете со всеми и должны удовлетвориться тем, что первыми из всех беженцев въедете во врата Арэна во главе колонны.
— Это возмутительно!
— Прочь с глаз моих, Нэттпара, а иначе я закончу то, что начал на Ватарском броде.
— О, историк, не думай, что я об этом забыл!
— Вот и дополнительная причина, чтобы отказать. Возвращайтесь к своим фургонам и выспитесь — завтра будет тяжёлый марш.
— Вот уж точно! — прошипел Пуллик. — Корболо Дом ещё с нами не закончил! Теперь, когда Колтейн мёртв, а с ним вся его армия, мы должны доверить свои жизни кучке вонючих дикарей? А когда они нас бросят? Три лиги до Арэна! Ты нас всех отправишь на смерть!
— Да, — прорычал Дукер. — Все или никто. Разговор окончен. Уходите.
— Так ты теперь возомнил себя возрождённым виканским псом? — Он потянулся к рапире у пояса. — Я вызываю тебя на дуэль…
Меч историка вылетел из ножен и плашмя врезался в висок Пуллика Алара. Аристократ без чувств повалился на землю.
— Возрождённым Колтейном? — прошептал Дукер. — Нет. Просто солдатом.
Бездна заговорила, глядя на неподвижное тело:
— Вашему Совету придётся дорого заплатить, чтобы исцелить эту рану, Нэттпара.
— Наверное, стоило ударить посильнее и сберечь вам деньги, — пробормотал Дукер. — Прочь с глаз моих.
Члены Совета ушли и унесли своего бесчувственного предводителя.
— Бездна, прикажи виканцам следить за ними.
— Так точно.
Деревня Балахн оказалась убогим собранием глинобитных домишек, в которых обитало около сорока жителей, но все они бежали ещё несколько дней назад. Единственным строением, которому исполнилось меньше ста лет, была малазанская арка, за которой начинался Арэнский тракт — широкая, насыпная военная дорога, проведённая по приказу Дассема Ультора в самом начале завоевания Семи Городов.
По сторонам от тракта тянулись глубокие канавы, а за ними — высокие, плоские земляные отвалы, на которых росли — на всём отрезке в десять миль — два строгих ряда кедров, привезённых с равнины Гэлиин у Клатарского моря.
Старейшина кхеранов подошла к Дукеру и колдунам, которые стояли во главе толпы людей перед аркой.
— Плата получена, и все договорённости между нами исполнены.
— Прими нашу благодарность, старейшина, — сказал историк.
Она пожала плечами.
— Просто сделка, солдат. Не нужны слова благодарности.
— Верно. Не нужны, но всё равно сказаны.
— В таком случае — пожалуйста.
— Императрица услышит об этом, старейшина, в самых уважительных словах.
В этот миг она отвела глаза. Заколебалась, но всё же сказала:
— Солдат, большое войско приближается с севера — наши воины в заслоне увидели пыль. Войско идёт быстро.
— Понимаю.
— Возможно, кто-то из вас и успеет.
— Да уж, лучше успеть.
— Солдат?
— Да, старейшина?
— Ты уверен, что Арэн откроет для вас ворота?
Дукер горько рассмеялся.
— Об этом я буду думать, когда доберусь туда.
— В этом есть своя мудрость. — Она кивнула, затем собрала поводья. — Прощай, солдат.
— Прощай.
Кхеран-дхобри уехали, исчезли за пять минут, повозки сопровождал внушительный отряд. Дукер оглянулся на море беженцев, которое вынужденно разлилось даже за пределы маленькой деревушки.
Он приказал идти быстро, мучительно быстро — день и ночь напролёт, делая только самые краткие привалы, но смысл приказа явно был понят всеми: в безопасности они окажутся только внутри мощных стен Арэна.
Осталось три лиги — идти придётся до самого рассвета. И каждая лига тяжёлого марша замедляет отстающих. Но какой ещё у меня выбор?
— Нихил, скажи виканцам: вся колонна должна выйти на тракт до заката. Для этого все средства хороши — только не убивать и не калечить. Если беженцы забыли, что вас нужно бояться, напомните им.
— У нас всего тридцать всадников, — напомнила ему Бездна. — И все они молоды…
— Возмущённая молодёжь? Ну, вот им возможность выпустить пар.
Арэнский тракт поначалу даже способствовал их усилиям, поскольку первая его треть, известная среди местных жителей как «Скат», представляла собой мягкий спуск к равнине, на которой стоял город. На востоке параллельно дороге тянулась гряда конических холмов, которая сходила на нет лишь в тысяче шагов от северной стены Арэна. Эти холмы насыпала не природа: это были братские могилы, десятки захоронений, которые появились после того, как жителей города истребили во времена Келланведа т’лан имассы. Ближайший к Арэну курган был и самым большим, в нём покоились останки правящих родов, Святого Защитника и Фалах’дов.
Дукер оставил Нихила во главе авангарда и поехал к самому хвосту колонны, где Бездна и трое виканцев уже охрипли, пытаясь заставить самых слабых и медленных беженцев ускорить шаг. Задача была душераздирающей: позади оставались тела тех, кто умирал на ходу, не выдержав темпа. Не было ни времени их хоронить, ни сил нести с собой.
На северо-северо-востоке туча пыли всё время увеличивалась, приближалась.
— Они не пошли по дороге, — выдохнула Бездна, развернув коня, чтобы оглянуться на пыль. — Идут по равнине — медленнее, намного медленнее…
— Но по карте — так ближе, — ответил Дукер.
— Холмы там не отмечены?
— Да. Неимперские карты показывают равнину — курганы появились слишком недавно.
— Следовало бы ожидать, что у Корболо будет малазанская карта…
— Похоже, всё-таки нет — и это одно может нас спасти…
Но Дукер и сам слышал неискренность в своих словах. Враг был чересчур близко — меньше трети лиги, по прикидкам историка. Несмотря даже на курганы, кавалерия преодолела бы это расстояние меньше чем за час.
От головы колонны послышались виканские боевые кличи.
— Они увидели Арэн, — сказала Бездна. — Нихил мне показал, что видят его глаза…
— Ворота?
Она нахмурилась.
— Закрыты.
Дукер выругался. Подъехал на своей кобыле к отстающим.
— Город уже виден! — закричал он. — Немного осталось! Шевелись!