– Никак, из дальних деревень явились!
– Из коломенских Башен! – гордо выпятил грудь Тимофей.
Парень обидно засмеялся:
– Оно и видно – безбашенные!
– Сам ты…
– Здравствуй, Григорий, – подойдя к катеру, пресек едва не начавшийся разговор Ратибор.
– А, Рат, – выскочив на берег, пятнистый поздоровался с проводником за руку. – Ты что это – совсем желторотых привел? Скорострельной пушки не видели.
– Они еще много чего не видели, Григорий, – Ратибор улыбнулся. – Кто из ваших нынче явился? Антон? Иван? Лацис?
– Один Антон здесь, – покивал Григорий. – Ты ж знаешь, я на него работаю. Остальные лосиноостровские нынче что-то ваш дальний край не жалуют. Да, с Антоном еще один – Евген – себе на уме, хитрый, свои дела крутит. Что-то ему тут надо, а что именно, не говорит. У вас кто нынче из бояр?
Рат хмыкнул:
– Нынче не боярин – волхв. Ну, жрец.
– Жрец, так жрец, какая нам разница? Идем, отведу тебя с ним к Антону, а парни ваши пущай пока располагаются. Знают – где?
– Покажу. Я быстро.
Ратибор увел парней к молодым сосенкам, что росли невдалеке от излучины, там и велел разбивать бивуак, чем караванщики тут же и занялись.
– Кто этот тип? – подойдя, Велимир кивнул на дожидавшегося у катеров Григория. – Смотрю, вы с ним друзья.
– Не друзья, знакомые просто. Это приказчик, служит у Антона, купца.
– Понятно – в торговле помогает.
– Да нет, – Рат едва сдержал улыбку. – Торговля Григорию по барабану, у него другое дело – охрана. Любого может убить – просто руками, без крови. Чужую кровь здесь, в Мертвой Зоне, лить нельзя – сам же и сдохнешь. Так что вот так. Ну, что – идем уже?
Вслед за приказчиком проводник с волхвом прошли в большую, повыше и попросторней других, палатку, где за странным складным столом на тонких металлических ножках уже ожидали торговцы в одинаковых пятнистых куртках: давно знакомый Ратибору Антон – лысеющий усатый здоровяк лет пятидесяти и кругленький упитанный коротышка с темными бегающими глазками – Евген.
Вошедшие поздоровались, уселись на предложенные табуреты, тоже складные, как и столик, и, после положенных приветствий и расспросов о здоровье, перешли непосредственно к торговым делам. Говорили недолго. Товары нужно было осмотреть, оценить, поторговаться – дело небыстрое, но и затягивать было нельзя, Рат намеревался отправиться в обратный путь уже послезавтра с утра.
– Успеем, – Антон ухмыльнулся в усы. – Первый раз, что ли. У вас ведь, как всегда – мед, воск, ткани?
– Еще – сок черной березы.
– Отлично!
– И мальчик, – вдруг вспомнил Рат.
Маркитант удивленно моргнул:
– Что еще за мальчик?
– Хроменький, но не глупый. Пойдет в придачу, как вы говорите – бонусом, – торопливо дополнил юноша.
– А вы, уважаемый Велимир, значит, от жрецов? – покусав полные губы, встрял в разговор Евген.
Круглое лицо его вдруг показалось Ратибору отталкивающим, недобрым. Обвислые, как у бурундука, щеки, прыщ над верхней губой, глубоко посаженные темные буравчики-глазки – внимательные и тоже недобрые, как и все лицо. Впрочем, Евген держал себя вполне любезно, правда, обращался в основном к волхву:
– Вы сделали все, что вас просили? Провели исследование? И каков результат? Я должен взглянуть… не переживайте, вы сразу же получите аванс, если нас все устроит. Аванс, а остальную сумму – после доставки. Так где результаты?
Велимир замялся, наверное, все же хотел решать свои дела с Евгеном один на один. Да и торговец это понял, ухмыльнулся, встал:
– Мы, с вашего разрешения, прогуляемся с уважаемым Велимиром.
– Да идите, – Антон пожал плечами. – А мы с господином проводником пока угостимся. У меня есть славное пойло. А, Ратибор?
– С чрезвычайным удовольствием выпью за ваше драгоценное здоровье и успехи в торговых делах, – привстав, напыщенно отозвался Рат.
Маркитант одобрительно расхохотался:
– Вот ведь молодец, парень! Умеет правильно сказать.
Откланявшись, волхв с Евгеном вышли из палатки наружу и почувствовали, что остались, наконец, одни. Палатка снаружи кажется вполне надежным жилищем, как-то забывается о том, что стенки ее – просто тонкая ткань, так что Ратибор краем уха услыхал несколько фраз, правда, почти ничего не понял.
– Так-так, четвертая группа, ага… У трех… Отлично, отлично. Я сегодня же свяжусь с заказчиками через Глонасс… точнее, через его остатки. Если их устроит, мы выберем… а уж потом вы…
– Ну, дорогой Ратибор – выпьем! – торговец грохнул о стол донышком объемистой бутыли, и гость забыл обо всем.
Опомнился только ночью, и уж тогда засобирался к своим.
– А то у меня ночуй, – гостеприимно предложил маркитант. – Места хватит.
Юноша поспешно отмахнулся:
– Не, я лучше с нашими. Парни со мной нынче молодые, зеленые – мало ли что? Да и не так уж я опьянел.
– Да и я не сильно хмельной! – хлопнув собутыльника по плечу, раскатисто расхохотался купец. – Разве одной бутылки хватит, чтоб свалить с ног таких парней, как мы?!
Ночью заметно похолодало, но заморозков не было. Ветер стих, и в темных водах реки отражались звезды. Покинув гостеприимное обиталище Антона, Ратибор спустился к реке, умылся студеной водой. Он и в самом деле не слишком-то опьянел, в голове не шумело, не заплетался язык, лишь во всем теле образовалась некая приятственная легкость. Как и должно быть с хорошего вина.
Умывшись, Рат быстро зашагал к сосняку, по пути махнув рукой караульным в пятнистой форме со странными короткими пищалицами в руках. Назывались те пищалицы по-старинному – «АК‑47» – и палили дай бог! Ратибор как-то в прошлый раз видел, и впечатлений хватило надолго.
Проходя мимо приземистой, вытянутой в длину, палатки со странным навершьем в виде круглой белой тарелочки с устремленным в небо штырем, молодой человек вдруг услыхал голоса, точнее говоря – мужской приглушенный голос.
– База, База, ответь Второму… База, База, я Второй, ответь… Второй – Базе, примите. Пересылаю анализы и параметры. Подтвердите прием. Прошу срочно сообщить о решении. До связи.
Голос замолк, и проводник пошел дальше, дивясь странной ночной беседе неизвестно кого неизвестно с кем. Впрочем, у маркитантов свои дела – и совать в них свой нос Рат бы не посоветовал никому. Чревато.
Безымянного хромого мальчишку продали Антону. Вернее сказать, всучили, в придачу к объемистому бочонку ароматнейшего липового меда, отданного в обмен на моток медного провода.
– Да моток-то какой? Двужильный! – хлопая себя по коленкам, азартно торговался маркитант. – Два бочонка давайте, два!