А вокруг Нельсона уже начал разрастаться скандал из-за невыполнения им приказа адмирала Кейта по отправке части линкоров к Минорке. Этому делу дали в Адмиралтействе должный ход, и Нельсону надо было держать ответ. Последствия этого разбирательства, судя по всему, могли быть нешуточными.
Если до этого Нельсон осмеливался игнорировать лишь те указания своих начальников, что носили чисто рекомендательный характер, то теперь он открыто отказался исполнять конкретный приказ, а это было уже делом подсудным. Теперь все зависело от того, как на произошедшее отреагируют Кейт и Джервис и как на это посмотрят в Адмиралтействе. Впрочем, Нельсон не был столь прост, чтобы сидеть сложа руки и ждать решения своей участи. Надо было действовать, а потому, запершись в салоне, он принялся писать оправдательные письма во все инстанции, чтобы успеть предупредить обвинительные бумаги в свой адрес.
Из письма Нельсона в Адмиралтейство: «Получив приказ в такой момент, мне пришлось поразмыслить, что именно подвергать риску — Минорку или Королевство Неаполя и Сицилии. Я решил рискнуть Миноркой».
Из письма первому лорду Адмиралтейства графу Спенсеру: «Я прекрасно сознаю, какой проступок совершил, но намерения мои были вполне лояльны, и я готов принять все, что повлечет за собой мое неповиновение. Утешусь тем, что я завоевал королевство, вернул трон преданному союзнику моего короля и благополучие миллионам людей… Как только французские сволочи уйдут из королевства, я вышлю к Минорке восемь или девять линейных кораблей».
Забегая вперед, следует сказать, что этого своего обещания, данного первому лорду Адмиралтейства, Нельсон так и не выполнит.
Из письма наследному принцу Уильяму: «Прекрасно понимаю, каковы могут быть последствия моего своеволия, но поскольку я раньше часто рисковал жизнью за правое дело, я с радостью сделал это и сейчас. И если даже военный трибунал сочтет этот поступок преступлением, весь мир одобрит его; я не думаю о собственной жизни, когда на карту поставлена честь моего короля. Главным приказом я считаю служение моему королю и разгром французов, из него проистекают второстепенные приказы, и, если один из этих второстепенных мешает главному (а тем, кто судит издали, это непонятно), я возвращаюсь к главному приказу и подчиняюсь главной цели: смерть, смерть, смерть проклятым французским злодеям… Простите, что я так распалился, моя кровь кипит при слове «француз».
Нельсону повезло, так как французы в самый последний момент отменили свое нападение на Минорку. В противном случае лорду Кейту пришлось бы встретиться со всем французским флотом и успех англичанам вряд ли бы сопутствовал. И тогда Нельсона ждал бы неминуемый суд, к чему он в общем-то и готовился.
Кроме этого Адмиралтейство, а за ним и Сент-Винсент указали Нельсону на то, что, направив всю свою эскадру для оказания помощи сторонникам короля в Италии, он поступил безграмотно. Учитывая полное господство британского флота на море, для этой задачи вполне хватило бы двух-трех кораблей. Нельсон этого внушения не воспринял.
— Моя уверенность в собственных действиях не поколеблена, и я не могу найти в них ни одного изъяна! — гордо заявлял он.
Главнокомандующий средиземноморским флотом адмирал Джервис ограничился лишь письменным внушением, а его заместитель лорд Кейт излил свое негодование в коротком письме своей сестре:
«Получил послание от лорда Нельсона из Неаполя. Его отношения с леди Гамильтон и тщеславие дошли до абсурда. Хотелось бы, чтобы он отбыл домой и она тоже».
Поняв, что всё и на этот раз обошлось, Нельсон возобновляет праздники, тем более что приближается 1 августа — первая годовщина его победы при Абукире.
Из письма Нельсона жене: «Король обедал со мной, и, когда Его Величество пил за мое здоровье, на его боевых судах прогремел салют из двадцати одного орудия, им вторил салют из всех замков на берегу. Вечером все вокруг было иллюминировано, среди других зрелищ было такое: большой корабль изображал римскую галеру, на его веслах были укреплены лампы, а в центре сооружена ростральная колонна с моим именем; на корме были укреплены два ангела, поддерживающих мой портрет. Короче, дорогая Фанни, я не в силах описать всю эту красоту. По всему кораблю развесили больше двухсот различных фонарей, музыканты оркестра и певцы были из самых лучших. Исполняли произведение, которое воспевало меня и описывало их прежние страдания: «Пришел Нельсон, непобедимый Нельсон, и мы остались живы, мы снова счастливы!»
Король Фердинанд обдумывал, как ему достойнее вознаградить Нельсона за «освобождение» Неаполя. Чтобы король не слишком напрягался, ему все доходчиво втолковала Эмма, прекрасно изучившая слабости и пристрастия своего возлюбленного. По ее совету Фердинанд присвоил Нельсону титул герцога Бронте. Умная Эмма знала, что посоветовать: ведь вместе с титулом контр-адмирал получал приличное имение на Сицилии неподалеку от Этны, приносящее ежегодно более трех тысяч фунтов дохода.
Нельсон поначалу дипломатично отказывался от титула, но затем позволил себя уговорить. Тогда же ему вручили и орден Полумесяца от султана. К ордену полагалась еще усыпанная бриллиантами звезда. Теперь Нельсон везде появлялся, усыпанный наградами, словно рождественская елка. На шитом золотом парадном мундире рядом с турецкой звездой красовались орден Бани и золотые медали за Сент-Винсент и Абукир. Особенно нравилась Нельсону турецкая звезда, потому что своими размерами она затмевала остальные награды. Демонстрируя ее друзьям и знакомым, контр-адмирал неизменно повторял:
— Я горжусь тем, что в Константинополе все, от султана до последнего нищего, знают мое имя и все как один благодарны мне за мой подвиг!
Лорд Кейт с иронией и сарказмом писал о новом увлечении Нельсона: «Он являет собой самую нелепую фигуру в смысле тупости и тщеславия… Он весь увешан звездами, медалями и лентами и скорее похож на оперного певца, чем на завоевателя Нила. Грустно видеть, что этот храбрый и порядочный человек, любимец родины, выглядит столь жалко…»
Тем временем, так ни разу не ступив на землю Неаполя, Фердинанд вернулся на английском корабле обратно в Палермо. Вместе с ним удалились, сделав свое черное дело, и Гамильтоны.
* * *
Пока Нельсон, забыв обо всем на свете, усмирял Неаполь, французский флот вырвался из Тулона и, пройдя Гибралтар, растворился в просторах Северной Атлантики. Англичане предполагали, что скорее всего французы попробуют прорваться в свой основной атлантический порт Брест, а потому туда была в спешном порядке послана эскадра лорда Кейта. На время его отсутствия адмирал Джервис определил Нельсона старшим британским морским начальником в Средиземном море.
Теперь главной задачей Нельсона была блокада захваченной французами Мальты. Отправляясь в очередной поход к острову, Нельсон пригласил «прокатиться» с собой и чету Гамильтонов. Для Эммы был произведен обстрел крепости, французы, разумеется, отвечали, а Эмма была в полнейшем восторге: ради ее удовольствия разыгралось самое настоящее сражение. Впрочем, обстрел Ла-Валлетгы никакого результата не дал, и Нельсон ни с чем вернулся в Палермо.