Вот кто-то подбежал, меня звали по имени, но мне было все равно – сознание медленно меня покидало.
* * *
Пришла в себя я в лазарете Цитадели. На стене была все та же драпировка с гербом и цветами отдела творцов, а повернув голову, я увидела уже знакомого доктора и Корнейси.
Глава творцов поднялся со стула, на котором сидел, и, подойдя ко мне, спросил:
– Ольга, что случилось? Расскажите…
Ощупав свое лицо, я поняла, что оно чем-то смазано, из-за этого я ощущала некоторую стянутость кожи, но больно не было.
– Это от ожогов, – пояснил доктор при виде моих манипуляций.
Облизав пересохшие губы, я хрипло проговорила:
– Я решила посмотреть на тотем. Потом увидела странный узор. Потом испугалась, наверное…
– И он начал вас жечь? – уточнил Корнейси.
– Нет. Сначала узор засиял красным, мое тело пронзила боль, а потом появился жар.
– Неожиданно… – пробормотал глава. – Тотем нанес на ваше тело временны́е метки. Они есть у каждого творца. Но ни один не испытывал такой боли. А за все время существования корпорации узор светился только у семи человек. Вы восьмая.
– Временны́е метки? – заволновалась я. – У меня на лице так и останутся рисунки?!
– Не стоит так нервничать, – успокаивающе поднял руки Корнейси. – У вас метки будут только на небольшой части лица и везде, где сейчас ожоги.
Судя по моим ощущениям, это вся спина, грудь, живот… Кошмар!
– И не переживайте: их легко можно замазать.
Посмотрев на доктора и Корнейси, я увидела, что оба совершенно серьезны.
– Почему у меня не так, как у других?
– Скорее всего, из-за более сильной мутации. Вы можете прыгать далеко в будущее… Этот вопрос из-за своей уникальности мало исследовался. Но вам, Ольга, надо еще более тщательно, чем остальным, следить за своей силой. Если о ваших странностях узнают, вам будет очень сложно в обществе, и корпорации потребуется немало влияния, чтобы вас защитить.
– Почему? – нахмурилась я.
– Ольга, неужели вы еще не поняли? Творцы обладают очень большими возможностями и силой. Вас ненавидят даже те, кто работает с корпорацией, ибо вы можете изменить всю их жизнь. Раньше творцов сжигали на кострах, если Лемнискату не успевала вовремя их обнаружить. Вас попытаются убить, если вы только дадите лишний повод для ненависти. Лучше не выделяться больше необходимого.
– Но эти узоры так заметны!
– Мы дадим вам специальное средство, и вы сможете успешно их скрывать.
Теперь я понимаю, почему Разинский постоянно ходит в перчатках. А что будет, если эти отметины увидит мама?! Это же просто кошмар! А если заметят в обществе? Скандал!
Додумать эту мысль мне не дали: мою руку что-то кольнуло, и я погрузилась в сон.
В лазарете я провела неполную неделю, прежде чем доктор разрешил мне уйти. За это время не видела практически никого, только читала книги.
Мне хотелось, чтобы меня навестил Алексей, но нет.
На следующее утро после того, как мне перестали смазывать ожоги и выписали, я осмотрела себя всю, все еще пребывая в полном ужасе от странных, хотя и красивых узоров. А на столе стояла баночка с кремом под тон моей кожи.
Вздохнув, я принялась наносить его на витиеватый рисунок.
На следующий день в столице были празднования, и корпорация объявила выходной. Добралась я до центра в одной карете с Лидией, но уже ближе к вечеру. Подруга, сославшись на срочные дела, ускользнула с каким-то странным выражением лица.
Собираясь в город, я заранее обвешалась оружием, но все равно в небольшом отдалении от меня следовал охранник. Его присутствие несколько задевало, но я не стала отказываться от присмотра. Пока это было неразумно.
Одиночество никогда меня не тяготило, я к нему привыкла и поэтому с легким сердцем отправилась созерцать красоту праздничного города. Об отсутствии компании не грустила.
Погуляв часа четыре, я даже не заметила, как забрела в бедные районы, однако теперь они меня не пугали. И вот, когда на улице окончательно стемнело, а я уже решила возвращаться, произошло то, что стало одним из самых сильных страхов в моей жизни.
Я услышала шум и детский плач. Бывают в жизни человека моменты, которые решают его судьбу. Для меня таким стал именно этот.
Поспешно свернув в переулок, откуда доносились звуки, я увидела подростков, избивающих маленького мальчика. Трое на одного!
– Прекратите!
Во мне клокотал гнев.
Повернувшись на мой окрик, мальчишки застыли. В руке одного из них был зажат нож, он явно собирался добить жертву.
Окинув меня взглядом, они переглянулись. Платье, дорогой плащ…
– Что такая барышня делает в нашем районе? – усмехаясь, поинтересовался главарь.
Они явно оценивали, подхожу ли я на роль их следующей жертвы. В моих руках блеснули ножи.
– Не советую. Внешность очень обманчива.
Теперь подростки рассматривали мое оружие. Самый рослый шагнул было ко мне, но его остановил нож, который отсек ему прядь волос и вонзился в стену.
– Это – вежливое предупреждение, – мрачно пояснила я, и в моей руке появился новый клинок.
Эх, если бы мой бросок видел мастер! Правильно он говорит: бойца воспитывает опасность.
Подростки, видимо, оценили расстановку сил и, сплюнув, пошли прочь.
Выждав немного, я приблизилась, чтобы рассмотреть сжавшегося в комок ребенка. Он был побитый, в крови, но сильных увечий ему не нанесли. Нападающие к этому и не стремились. У них была цель – убить. А еще мальчик оказался цыганом.
– Я не причиню тебе вреда. Ты можешь встать?
Настороженно посмотрев на меня, паренек кивнул. На вид ему было лет пять.
– Пойдем, я провожу тебя до дома.
Еще некоторое время испытующе на меня поглядев, ребенок поднялся и, с опаской косясь, двинулся вперед. Я – за ним. Конечно, мальчик может сбежать, но и все равно тогда можно будет сказать, что я сделала все, что могла.
Маленький цыган не сбежал. Двигались мы быстро, и я не сразу сориентировалась, когда мы преодолели черту города.
То, что мы пришли, я поняла, когда рядом с мальчиком выросли два взрослых вооруженных цыгана. Смотрели они на меня не очень дружелюбно. Паренек схватил одного из них за руку и начал что-то быстро объяснять на незнакомом мне языке. Из рощи рядом начали выходить другие мужчины.
В моих руках опять появились ножи, я попятилась. Вот и делай после этого добрые дела…
– Не бойся!
Услышав окрик, я замерла. Ко мне направлялась ветхая старушка.