– Как? – ужаснулся я.
– Проверять те сведения об исследованиях ее отца, которые ты сможешь предоставить. И помогать найти подход к Ольге. Сам знаешь, я воспитывался во Франции в женском обществе – мать и сестры – после того, как мы эмигрировали из Англии. Да и других знаний там понахватался.
– Почему?
– Мне обещали помочь моей семье. У брата сложности с законом. По глупости совершил недопустимое.
Голова шла кругом и раскалывалась от безумных мыслей.
– Мне нужно побыть одному, – признался я другу.
После чего направился к тому месту, где мне лучше всего думалось. На террасу.
* * *
Ветер ударил мне в лицо, когда я вышел на свежий воздух. Шум воды и полумрак всегда успокаивали.
Опершись ладонями о балюстраду из белого мрамора, я окинул взглядом окружающий пейзаж. Я был во внутренней части Цитадели, вокруг высились башни, увенчанные резными каменными куполами. Все их соединяла мощная стена.
Внизу бушевали воды реки, прорываясь небольшими водопадами сквозь туннели в башнях и образуя небольшое озерцо. А над ним висел белый туман из водяных брызг.
Здесь все буквально дышало тайной и в то же время – вековым покоем.
Присев на лавочку рядом с ограждением, я прислонился спиной к стене и прикрыл глаза. Как давно я тут не был? Наверное, с тех дней, когда мне было особенно трудно.
Я попал в корпорацию и долгое время приспосабливался и учился, снося попутно насмешки. Это сейчас я тот, кто я есть, – успешный творец, аристократ. А тогда был никем.
Мне труднее всех далось освоение в должности творца. Много было моментов, когда тяжесть возложенных на меня обязанностей казалась невыносимой. Хотелось сбежать. Страх, что не справлюсь, постоянно преследовал меня. А потом появился Джеймс. Он помог почувствовать, что я не один. Не один такой неправильный, не одинок при выполнении заданий.
Тогда все начало налаживаться.
Но с приходом Орловой ситуация изменилась. Все, связанное с ней, неприятно мне. В первую нашу встречу я ошибся, и сейчас это аукнулось мне цепочкой неудач. Из-за нее я снова потерял уверенность в себе. Теперь каждый раз, отправляясь с ней в прошлое, я снова боюсь, что задание будет провалено. Из-за нее. А что, если я не догляжу за ней и не справлюсь?
Эта женщина – настоящая катастрофа. И двух слов связать не может, постоянно мямлит, смущается, что-то лепечет не к месту. А иногда в ней просыпается какой-то бес – и не знаешь, чего именно ждать от ее странной логики и к чему она может привести. А эти принципы и упрямство? Это же что-то из ряда вон выходящее!
Теперь еще и место, которое практически является моим домом, которое вылепило из меня того, кто я есть, под угрозой из-за отца какой-то глупой курицы. И чтобы помочь, мне нужно ухаживать за Орловой. Такое даже представить себе сложно!
Да у меня язык не повернется сказать, что она очаровательна или мила! И я понятия не имею, как ухаживают за невинными девушками.
Сказать, что она красива, еще можно: в плане внешности Ольга очень недурна собой. Но вот как я смогу выразить степень своего восхищения от того, что я ею покорен или… Что там еще говорят в таких ситуациях?
Человек, который провел в ее обществе хоть пять минут, полностью меня поймет. Это ужас какой-то!
Но делать нечего – придется пойти на этот чудовищный шаг. Только что будет, если все провалится, если я не смогу терпеть эту дуреху?
Какую цену тогда придется заплатить?
В этот момент послышалась дивная мелодия, которая все нарастала, буквально завораживая. Кто же это играет? Моя прекрасная муза. Вот женщина, прекрасная душой! Но теперь я должен забыть о твоем существовании. Забыть и отпустить.
Будь ты проклята, Орлова!
И, словно в подтверждение моих слов, скрипка заплакала.
* * *
Добравшись до музыкальной комнаты и выплакавшись в кресле, я взяла скрипку и прикоснулась к струнам пальцами.
«Нужно сыграть, – приняла решение я, – рассказать историю бедной женщины в музыке».
Приведя инструмент в порядок, я коснулась смычком струн, прикрыла глаза и начала повествование о смелой девушке, которая ради своей веры пошла на риск, боролась за нее, отстаивала ее, которая страдала за свою веру и убеждения, которая за них умерла.
Я играла о предательстве и низости, о верности и чистоте, и музыка лилась, облегчая мое сердце, снимая груз вины, лежащий на мне. Я та, которая способствовала тому, что она сгорела, которая поступила неправильно!
Ах, если бы я знала, что именно эти действия приведут к печальному итогу – к смерти женщины, что вытерпела многое, но не была сломлена до конца!
Мы не вершители судеб, мы – палачи.
Музыка резко оборвалась, а по моей щеке покатилась слеза.
Следующий день стал для меня очень важным. Именно в этот день я сделала открытие, решившее мою судьбу.
Началось все с того, что, когда мы с Лидией пили чай у нее в кабинете, нам нанес визит Джеймс. Он принес мне конверт.
Посмотрев на белую бумагу так, словно она могла меня укусить, я с неохотой взяла его. После последнего задания работа казалась каторгой. Медленно развернув, прочитала текст и, вскинув взгляд, встретилась со смешинками в глазах Джеймса.
– Следующее задание, Ольга, вы выполняете со мной, и я несказанно рад этому.
Я радостно улыбнулась в ответ.
– Вы даже не представляете, как этому рада я!
Брови второго творца удивленно приподнялись, а Лидия хмыкнула.
– Ольга, Алексей может вести себя несколько резко или беспардонно, но, поверьте, он уважает вас и хорошо к вам относится.
Теперь удивленно брови приподнялись у меня, а подруга снова хмыкнула.
– Я не сомневаюсь, что вы правы, Джеймс, и тем не менее уверена – вы меня щадите, не говоря всей правды.
– Нисколько. Но переубеждать не буду, лучше сообщу хорошие новости. У меня приглашение для вас на открытие зимнего сезона.
Представление ко двору – как же я могла забыть?!
– Не знаю, пойду ли… – с сомнением протянула я. – К тому же у меня нет кавалера, поэтому, думаю…
– А я надеялся, что вы, Ольга, окажете мне честь и пойдете на вечер со мной.
Услышав голос Разинского, мы все повернулись и посмотрели в сторону двери. В дверном проеме стоял первый творец и улыбался.
У меня моментально язык прилип к гортани, а сердце забилось где-то в горле.
– Ну… может быть… если вы приглашаете…
Несмотря на то, что Разинский выглядел отдохнувшим и радостным, у него было какое-то странное выражение глаз.
– Вот и славно. Вы оказали мне… большую честь, – мурлыкнул Алексей и, посмотрев на Джеймса, добавил: – Составишь мне компанию на тренировке?