Психологическую практику Ласковина прервало появление Наташи. Андрей поднялся… И тут между ними возник распорядитель. Оставив беленькую и ее подружку, он устремился к Наташе, перехватил ее на полпути и, взяв под руку с не понравившейся Ласковину фамильярностью, начал что-то втолковывать. Улыбка еще пару мгновений держалась на губах Наташи, потом лицо ее напряглось, она резко освободила локоть и пошла к Андрею.
– Какие-то проблемы? – спросил он, коснувшись губами ее щеки.
– Так, ерунда! – Наташа тряхнула головой.– Как я танцевала?
– Потрясающе! Если тебе не дадут гран-при, они просто слепые. Отпразднуем?
– Где?
– Выбирай сама… Эй, в чем дело?
По проходу с решимостью на мордастой физиономии топал новорус в алом бархатном пиджаке.
Ласковин машинально шагнул вперед, чтобы оказаться между ним и Наташей. От новоруса на три метра перло агрессией.
– Вы ко мне? – с подчеркнутой вежливостью поинтересовался Ласковин.
– На хер ты мне сдался! – буркнул обладатель «дельты» и бархатного пиджака, обдав Андрея запахом хорошего одеколона.
И попытался обойти. Но не хватало квалификации.
– Ты куда это намылилась, подруга?
Ласковин даже не сразу въехал, что мордастый обращается к Наташе. Та сообразила раньше.
– Андрей, не надо! – быстро сказала она.
Ласковин вырубил бы новоруса мизинцем, но, вспомнив, что в чужой монастырь со своим уставом не ходят, пожал плечами и просто пояснил с той же подчеркнутой вежливостью:
– Она уходит. Со мной. Что-то не так?
Новорус уставился на Ласковина, оценил и сделал заявление.
– Не так! На сегодня все проплачено! Вали, мужик, пока ноги целы!
Андрей медленно вдохнул и выдохнул. Но промолчал.
Однако мордастый его сдержанность не оценил и, поскольку Ласковин все еще загораживал Наташу, а весом уступал раза в полтора, новорус перстнястой лапой взял его за грудки.
Андрей и тут повел себя сдержанно. Просто зафиксировал цапучую лапу, повернул на 180 градусов и согнул под неприятным углом. Колени мордастого, деревянно стукнув, соприкоснулись с полом, а сам он издал богатое обертонами мычание и перешел к непосредственным угрозам. Ласковин угрозы воспринимал однозначно, потому чуть присел, отчего кисть мордастого выгнулась еще на пару градусов.
– Ты, мудак! Руку сломаешь! – завопил новорус, цепляясь свободной рукой за ногу Ласковина.
– Сломаю,– хладнокровно согласился Андрей.– Лучше не стоит!
Последнее относилось к приятелям мордастого, вознамерившимся вмешаться.
Приятели, впрочем, в драку рвались не особо. Один уже бубнил в трубку, должно быть, вызывал «службу безопасности». За их спинами, стеная и охая, приплясывал распорядитель.
Ласковин взял коленопреклоненного за чуб.
– Это моя девушка,– произнес он, проникновенно глядя в налившиеся кровью глазки.– Моя! Заруби это на носу, дурилка, или останешься без носа, понял?
– Ну, понял, понял! – пропыхтел мордастый.– Пусти, слышь!
– Вот и хорошо,– одобрил Ласковин. И отпустил. Даже на ноги поставил, взявши за бархатный пиджачок.
– Ну ты резкий! – Новорус ощупал запястье: цело ли? – Чьих будешь?
– Своих,– сказал Андрей.
Ситуация показалась ему до отвращения знакомой. Дежа-вю, как говорят француженки.
– А я тебя узнал! – Тот, что звонил по телефону, вдруг расплылся улыбкой.– Точняк! Ты – Спортсмен. Точно, бля, пардон, мадам,– это Наташе,– я ж видел, как ты Хана завалил! Ну ты зверь! Туча! – Он пихнул локтем мордастого.– Мы ж вместе были! Да хорош тебе руку оглаживать! Радуйся, что вообще не оторвали!
Мордастый глядел на Ласковина, как дворовый кобель, обнаруживший в собственной будке матерого волчару. А приятель его уже совал лопатистую ладонь.
– Кирикеров Иван!
– Андрей! – Ласковин машинально пожал руку.
И обменялся рукопожатиями с остальными. Тем временем Кирикеров, раскрыв телефон, давал отбой зондеркоманде.
– Надо обмыть,– заявил он.– Не каждый день с таким человеком знакомишься. Эй, педагог,– бросил он распорядителю,– третью телку сам подбери. Скажи: пусть подмоются и ждут, скоро поедем!
– Ты бы сразу насчет нее предупредил,– укорил мордастый Ласковина.– А то ведь не знали.
– Теперь знаете,– сказал Андрей.
– Нет вопросов! Спортсмен! Ну ты понимаешь! – Кирикеров Иван так и лучился от удовольствия.– Это,– он огляделся, обнаружил распорядителя,– ты давай в буфет, организуй нам водочки и закусончик на скорую.
Как ни отнекивался Ласковин, «обмыва» избежать не удалось. Впрочем, опрокинув по стопке, господа новорусы откланялись.
– Я понятия не имела о… подтексте,– огорченно проговорила Наташа, когда они вышли на улицу .– Слышала, конечно, о таком, но не сталкивалась.
– Тебе просто везло,– усмехнулся Андрей.– Но теперь это уже не твои проблемы. Запомни только, чья ты девушка, и не забудь сообщить об этом, если что.
– Андрей… я не хочу быть «чьей-то девушкой»,– серьезно сказала Наташа.
– Даже моей?
– Да.
Ласковин нахмурился.
– Почему?
– Это унизительно.
– Ты думаешь, мне нравится быть Спортсменом? – резко спросил Ласковин.– Но это жизнь. И эти жирные рыла – тоже жизнь, и нам придется их принять!
– Раньше ты говорил иначе,– грустно заметила Наташа.
– Раньше… Погоди! Что там происходит?
Распрощавшись с приятелем, два «спонсора» подошли к черному гладкому «Скорпио».
– Ух, я б ей вжарил! – процедил Туча и сплюнул.
– А Спортсмен тебе очко начетверо,– ухмыльнулся Иван Кирикеров.– Не, братан, тяни свою блонду, и без понтов.
Пиликнула сигнализация, открылись замки на дверцах «форда».
– Тачку надо менять,– озабоченно изрек Туча.– Не могу, бля, неделю на одной поезжу и все. Надо менять.
– А я… – начал Иван, но его перебили.
– Слышь, мужик, подари косарь!
Сбоку обнаружился ханурик в брезентухе. Шмонило от него, как от параши.
– Это ты кого – мужиком? – напрягся Туча.
– Спокуха, братан,– вмешался Кирикеров.– Это ж мусор. Чуешь, как воняет? Ну давай, кажи свою ксиву!
– Как скажешь,– согласился ханурик.
И продемонстрировал весьма внушительный пистолет.
– Деньги, кабан,– холодно бросил он.– Вот умница! И цепочку… на память. Очень хорошо. А теперь ты.
– Ты покойник! – прошипел Туча, красный, как вареная свекла.