Читая эту главу, внимательно присмотритесь к себе. Если вы стали рабами какого-то института, будь то профессия, организация, хобби, школа, занятия, — словом, чего-то, не оставляющего вам времени на самих себя, и если вы придаете своим заданиям большее значение, чем собственному счастью, то позволили себе стать жертвой.
Лояльность вовсе не подразумевает безусловного рабства. Можно быть верным любой организации и всецело и честно посвятить себя служению ее целям, не становясь при этом ее рабом. Самая важная персона в мире, которой нужно быть непоколебимо преданными, — это вы сами. Жизнь у вас только одна, и позволять какому бы то ни было делу или учреждению править ею крайне неразумно, особенно если принять во внимание массу других альтернатив. Злоупотребление лояльностью происходит, когда людям придают меньше значения, чем барышам, и когда душа человека приносится в жертву старому доброму «Что угодно, Inc.».
Только вам решать, как распорядиться своей лояльностью. Можно сделать самыми главными целями своей жизни собственное счастье и обязанность помогать другим членам семьи и любить их. Никому ничего не объясняя, вы можете сделать так, чтобы вся ваша жизнь работала на концепцию верности себе. И тогда, скорее всего, вы обнаружите, что добиваетесь в своей работе гораздо большей продуктивности и становитесь несравненно приятнее в общении с окружающими.
Любой администратор, как бы сильно он ни был привязан к своему рабочему месту, вовсе не является принадлежностью. Но вы сами, являясь, по сути, администратором собственной жизни, можете активно разрабатывать планы использования своего времени с таким расчетом, чтобы, оставаясь преданным выбранным вами учреждениям, в то же время идти к обретению собственного счастья, здоровья и, самое главное, к самореализации.
Неправильное понимание лояльности убивает человека в буквальном смысле слова. Наполняя жизнь на этой планете стрессами, напряжением, заботами и беспокойством, оно укладывает вас в могилу задолго до отведенного срока. Вещи, действительно имеющие для вас значение, будут вечно задвигаться на задний план ради какого-то задания, которое «должно» было быть выполнено еще вчера, а все эти повседневные хлопоты, передряги, бесконечные пробы и испытания будут отстаиваться во имя вашего долга. Но в конечном итоге то самое дело, которому вы посвятили всю свою жизнь, становится вашим убийцей. И вы еще отстаиваете его с рассудительностью всех тех глупцов, что жили до вас, громогласно заявляя, будто слава фирмы «Что угодно, Inc.» важнее, чем люди, служащие в ней!
Если вам это так уж нужно, можете принимать подобную бессмыслицу за чистую монету, но при этом не забывайте, что вы окажетесь величайшей жертвой из всех, если неверно распорядитесь своей лояльностью ради решения какой-то задачи, достижения прибылей или выполнения своего профессионального долга.
Редиард Киплинг однажды написал: «Чрезмерная работа убила больше людей, чем этого требовала важность судеб мира».
И в самом деле, работа общественных институтов должна быть организована так, чтобы они служили людям, а не наоборот. По существу, компании вовсе не существуют в реальном мире, в мире человека. Уберите людей из фирмы «Дженерал Моторс», что останется? Груда ржавеющего оборудования, пустые здания заводов и контор, набитые отчетами шкафы — ни на что не пригодная техника. Только люди могут заставить учреждения работать, а поскольку вы — одни из них, ваша учрежденческая деятельность должна быть направлена на улучшение жизни людей — в том числе и самых важных из них, а именно вас и тех, кого вы любите.
Люди, ставшие жертвами учреждений, очень часто бывают привержены идее конкуренции любой ценой. Приученные боготворить священный дух соперничества, они пытаются навязать праведный невроз конкуренции каждому, с кем сталкиваются.
Присмотритесь к идее конкуренции повнимательнее. Спросите себя, не становитесь ли вы жертвой той самой вещи, за которую столь горячо ратуете.
А ведь учреждения наживаются и процветают на конкуренции. Вся их деятельность сосредоточена на одном — как бы «обставить» еще кого-нибудь, потому они и прилагают все усилия к тому, чтобы сделать приверженцами идеологии соперничества всех, кто в их власти. Учреждения устанавливают особую технику привития этого достойного духа соперничества своим связанным обязательствами сторонникам. Вводятся системы поощрений, способствующие тому, чтобы люди жертвовали собой, лишь бы обойти других в гонке по служебной лестнице и завоевать более высокий статус. Индивидуумов приучают озираться в поисках «другого парня, который метит на их место».
В условиях капиталистической культуры руководство учреждением требует изрядной доли конкурентоспособности. И это верно, ведь за окном простирается мир, основанный на духе соперничества. Но индивидуум может эффективно конкурировать в рамках учреждения. Однако здесь не следует чрезмерно увлекаться идеей конкуренции, поскольку это чревато самыми пагубными последствиями. Так, перенос этой идеи в сферу личной жизни может лечь тяжелым бременем на семью, вынуждая всех ее членов быть такими же и смотреть на всех, с кем приходится встречаться по жизни, как на соперников. И хотя результаты упорной конкурентной борьбы видны повсюду — в современных зданиях, сверхскоростных автомагистралях, сложных электронных устройствах и прочем, тем не менее, не мешает внимательно присмотреться к тому, во что они обходятся человеку.
Представители деловых кругов нашей страны почти поголовно живут в состоянии постоянного напряжения, испытывая сильнейшие стрессы. Сердечные приступы, язвы и высокое давление считаются нормой в высших учрежденческих эшелонах бизнеса, где у работников остается очень мало времени на семью и они, не имея времени ни на любовь, ни на занятия любовью (так уж повелось), начинают сильно пить, становятся заядлыми курильщиками, «пожирателями таблеток» или страдают бессонницей.
Приведенный ниже короткий отрывок из «Евангелия от Гарвардской школы бизнеса», написанного Питером Коэном, может служить красноречивой иллюстрацией духа соперничества, которым пропитаны наши школы и университеты.
8 апреля: Опять все та же слишком хорошо знакомая сцена. Сначала полиция, затем декан, а потом, спустя часа два — когда люди уже обедали — появился небольшой черный фургон. В фургоне были двое с тележкой на двух колесах — они втянули тележку в одно из крыльев дортуара, а когда появились снова, на тележке уже было это, закрепленное ремнями… Так Джеймс Хинмен завершил свой первый год пребывания в Гарвардской школе бизнеса — скончавшись от яда.
Он уже третий, кто ушел подобным образом. Бог знает, сколько раз тебе твердили, что конкуренция — это истинно американский путь, он же — единственно правильный, сколько раз ты слышал это с аналоев и кафедр от проповедников и почти уверовал в это! А потом видишь небольшую тележку, увозящую то, что могло бы быть жизнью, полной веселья, нежности и блестящих идей. И, внезапно осознав, какие проблемы поджидают тебя, какую цену придется заплатить, задаешься вопросом: а действительно ли иного пути нет? Потому что стоит только выбрать этот путь, и тогда все, что составляет суть конкуренции, станет сутью поведения, нормой, которая зиждется на стремлении индивидуумов быть быстрее, умнее, богаче идущих рядом. Каждый забывает, что, несмотря на все свои безусловные достоинства, конкуренция была и остается расточительным процессом, а на каждого победителя приходится сотня, тысяча, сто тысяч проигравших. В этом и состоит суть всего американского общества: оно рассуждает о конкуренции так, словно никогда и не слышало о слове сотрудничество. Оно отказывается видеть, что чересчур сильное давление не движет людьми, а убивает их.