— Я и сейчас настаиваю на отъезде, — неожиданно твердо объявил Мартин. — Вы должны оставить столицу, пока это еще возможно, пока она не оказалась в окружении. А главное, пока у нас еще есть время полноценно развернуть деятельность рейхсканцелярии и правительства в Альпах. Кроме всего прочего, это позволило бы приступить к созданию «Альпийской крепости», наделило бы ее создание высшим, государственным смыслом.
Фюрер загадочно ухмыльнулся.
— Вы сами все слышали, Скорцени. Я хочу, чтобы вы, Мартин, как можно чаще высказывали это мнение в обществе самых различных людей, а вы, Скорцени, с помощью своих коммандос, должны развернуть грандиозную кампанию по дезинформации англо-американцев относительно «Альпийской крепости». Я не зря оставил в Альпах 6-ю танковую армию СС Дитриха, начальника моей личной охраны. Это аргумент. Как и тридцать тысяч отлетавшихся бездельников Геринга, — это сильный аргумент.
— Собственно, такая кампания уже начата, мы… — попытался было информировать его Скорцени, однако договорить ему Гитлер не позволил. Да и Борман вполголоса, сквозь сжатые губы процедил:
— Слушайте, оберштурмбаннфюрер, слушайте. Говорить будете, когда разрешат.
— Пусть ваши агенты, — взвинчивал свой голос, свои жесты, сами нервы свои Гитлер, — сообщают западным коллегам о переброске в Альпы все новых и новых дивизий, заводов, фабрик и всевозможных лабораторий. Пусть они подбрасывают им совершенно секретные сведения о строительстве аэродромов, дотов и огромного количества всевозможных подземных складов.
— Мы немедленно развернем эту кампанию, — все же не удержался от словесной реакции Скорцени, как только уловил, что фюрер пытается выдержать небольшую паузу.
— Пусть, по их словам, все население Альп и всех беженцев мы вооружаем и обучаем ведению партизанской войны; пусть тысячи наших солдат-зомби денно и нощно прокладывают в горах новые штреки и ходы соединения между уже существующими пещерами и карстовыми пустотами, создают минные поля и налаживают глубоко под землей новейшие виды оружия возмездия. Американцы, которые стратегически нацелены на этот район, должны жить в ожидании мощнейшего многомесячного сопротивления их войскам, в то время как наши дипломаты будут вести секретные переговоры с русскими. Регулярно сообщайте им о подготовке многотысячных отрядов смертников-зомби, снайперов и диверсантов, которые не знают страха смерти, не чувствуют боли при ранениях и ни при каких обстоятельствах не оставляют поле боя без приказа своего специального инструктора. Пусть американцы снимают свои войска с берлинского направления и нацеливают на Альпы. А мы в это время будем тайно создавать нашу Рейх-Атлантиду. У вас есть специалист, который конкретно занялся бы этой дезинформационной кампанией? — обратился он к Скорцени.
— Есть. Оберштурмбаннфюрер Вильгельм Хёттль. Начальник службы безопасности района Балкан и Италии, чье управление находится в Вене.
— Тот самый, который принимал участие в подготовке свержения адмирала Хорти? — оживился Гитлер.
— Тот самый, которого мы вплотную привлекали к венгерским событиям. Я признателен вам, фюрер, что вы дали согласие на проведение масштабной дезинформационной операции, которую мы уже начали. Не далее как завтра Хёттль, под чужими документами и под благовидным предлогом, будет в Швейцарии и встретится с одним из высоких, очень высоких чинов американской разведки. Возможно, даже с самым генералом Донованом, руководителем Управления стратегических служб США, который тоже окажется там под каким-то благовидным предлогом и тоже под чужим именем.
Брови Гитлера поползли вверх, он улыбнулся так радостно, как уже давно-давно не улыбался. Это было озарение человека, который вдруг ощутил прилив надежды.
— С самим генералом Донованом? — спросил он, возвращаясь в свое кресло.
— Мы попытаемся выйти на него через резидента УСС в Швейцарии. Трудно сказать, как развернутся события на самом деле, но Шелленберг, его агенты внешней разведки, тоже убеждены, что намечается прибытие Донована в Берн.
— Сведения надежные?
— Сразу несколько источников сообщило, что состоялась встреча Донована с генералом Эйзенхауэром, командующим объединенными силами союзников в Европе. Так вот Эйзенхауэр занервничал как раз в связи с событиями в Альпах. Он недоволен работой разведки. Генерал желает знать, что германцы в самом деле затевают в этих горах и насколько реальным выглядит создание там «Альпийской крепости». А еще их интересует: стоит ли рассчитывать на ваше, мой фюрер, прибытие туда.
— Вот видишь, Борман, американцы уже занервничали в связи с созданием «Альпийской крепости». Значит, мы все верно рассчитали. В Берн, — вновь обратился к Скорцени, — Донован прибывает по настоянию Эйзенхауэра?
— По его требованию. Говорят командующий силами в Европе отчитал Донована, назвал его людей дармоедами и потребовал точных сведений об «Альпийской крепости». В ожидании взбучки от своего шефа Даллес охотно принял подачку в виде Хёттля, который прибывает в Берн вместе с рейхсмедиком СС профессором Карлом Гебхардтом.
— Надежное прикрытие, — согласно кивнул фюрер.
Он был хорошо знаком с начальником СС санитатетсхауптам-та [36] Гебхардтом и знал, что, пользуясь своим именем в мире медицины, тот уже неоднажды оказывал услуги СД за рубежом, особенно в Испании и Португалии. Фюрер даже знал больше, чем известно было Скорцени, — например, что именно профессор Гебхардт, по его, фюрера, тайному поручению, собирал сведения, связанные с деятельностью в этой стране шефа абвера адмирала Канариса и его доверенных людей. Слишком уж подозрительной казалась фюреру привязанность Канариса к этой стране, слишком длительными и прочными связи с «навозными жуками», как их там называли, из испанской разведки, буквально кишевшей английской агентурой.
— Причем прибывают они в Берн, — продолжил Скорцени, — на конгресс медиков-эпидемиологов, который проводится под эгидой Красного Креста и еще каких-то международных организаций. Война, все медики озабочены возможностью эпидемий…
— Почему вы сразу же не доложили мне о контактах с Донованом? — с легким упреком в голосе спросил Гитлер.
— Пока что только с резидентом в Швейцарии, — вежливо уточнил Скорцени. — Не хотелось тревожить. Рутинная работа агентов службы безопасности. Но мы с Кальтенбруннером собирались доложить вам сразу же после установления первого контакта с ним. Чтобы в последующем действовать, строго исходя из ваших указаний.
Борман сразу же уловил, что Скорцени пытается оправдать свой несанкционированный выход на Донована и, на месте фюрера, устроил бы ему такую же взбучку, какую Эйзенхауэр устроил начальнику американской разведки. Но, увы, он, Борман, все еще не фюрер, а в рейхе мало найдется людей, желающих портить отношения с «самым страшным человеком Европы», как порой называют его в английских и испанских газетах.
— Однако определенная договоренность о встрече с Донованом уже есть?