О да! Андрей сразу его узнал! Перехваченная ремнями харя, «перетекающая» в длинную звериную морду, запах паленой шерсти…
Не было ни ремней, ни длинных клыкастых челюстей, но все равно это был он. Ласковин увидел, как невероятно быстрым движением оборотень пригнулся – когда Владимир нажал на спуск – выпрямился, ударив Фрупова головой, по-бычьи, подбросив вверх…
Андрей выдернул из кармана «беретту». Тварь двигалась невероятно быстро, но и он, Ласковин, тоже не тормозил. За спиной – грохот опрокинутого кресла. Впереди – разъяренная тварь с красными полыхающими глазами.
Монстр дернулся вперед… и застыл.
Морри ошибся! Он уже видел этого человека. Ушедшие века и сменившийся облик ввели в заблуждение Морри-разум. А Морри-алчущий… Морри-алчущий оцепенел. Ярость и страх, равные по силе, сковали его. Так застывает зверь, когда его враг неожиданно оказывается слишком близко, чтобы успеть сбежать, и еще слишком далеко для отчаянной атаки…
«Ха! Узнал меня!» – со свирепой радостью подумал Ласковин.
Могучая сила поднималась изнутри, раскрывалась, как раскрывается наполняемый ветром парус, как крылья дракона. Андрей почувствовал: еще миг – и он взлетит.
Но – не взлетел. Вместо этого поднял пистолет и хладнокровно нажал на спуск. Грохнул выстрел. Монстр подпрыгнул и упал. Ласковин выстрелил еще раз. И снова попал. Самые обычные пули, ни миллиграмма серебра. Однако этому оборотню мало не показалось!
Андрей шагнул вперед, поставил ногу на живот твари, глянул сверху в красные, сочащиеся злобой глазки… Теперь он видел ремни, сеткой опутавшие оборотня. В горле твари булькнуло, будто она пыталась что-то сказать. Но это было не так. Говорить им было не о чем. Оба это знали. Держа пистолет двумя руками, Ласковин направил его в лоб оборотня. Тот ничего не мог сделать, Андрей…
– Ах сука!
Андрей не успел нажать на спуск. Красный огонь потух, нечто черным зловонным облаком вытекло из ноздрей лежащего… И все. Вместо твари на полу, истекая кровью, лежал человек. Просто человек и все.
– Это Ликанов,– раздался сзади голос Фрупова.– Поздравляю, ты его свалил.
Бесноватый скончался через минуту после того, как его бросил Морри. Стежень, вероятно, мог бы его спасти, но не стал.
– В лаборатории бутыль кислоты,– сказал он «Иванову».– В кладовке – пластиковая бочка. Сами управитесь? – он кивнул на труп.
– Управимся,– ответил тот.– Только без кислоты, ладно?
– Ваше дело. Я – в город.
Перед выездом Глеб позвонил Игоеву.
– Извини, если разбудил,– сказал Стежень.– Через два часа – я у тебя в офисе.
– Жду,– лаконично отозвался Кирилл.– Не разбейся по дороге.
– Постараюсь.
Стежень не разбился, хотя пару раз был к этому близок. Он выжал из своей «Нивы» все, на что она была способна. Даже чуть больше. Но мог бы так не спешить. Двери ему открыла Марина.
Фрупов и Ласковин приехали на Гороховую на час раньше. Стежень своим звонком опередил Ласковина всего на четверть часа. К приезду Стежня они уже привели себя в порядок, подыскали Марине подходящую одежду (из запасов игоевских сотрудниц) и с чувством исполненного долга расположились в нижнем холле.
Услышав звонок, Фрупов и Ласковин привычно насторожились, но Игоев благодушно кивнул Марине:
– Открой, детка, это к тебе.
– Как хорошо, Глеб, как хорошо! – Марина спрятала лицо на груди Стежня.
Рубашка его тут же намокла от слез.
– Да, Мариш, все, все уже кончилось.– Стежень прижал ее к себе, погладил нежно.
Игоев добродушно улыбался. Ласковин переглянулся в Фруповым, кашлянул.
– Полагаю, мы вам не нужны? – проговорил он не без иронии.
Стежень глянул на него поверх светловолосой головы подруги. Он подумал, что надо бы разжать объятья, но он физически не мог это сделать.
Марина затихла, прижалась к нему крепко-крепко.
– Да, конечно, Андрей, огромное спасибо, я перед вами в долгу.
– Никаких долгов,– сухо ответил Ласковин, тоном подчеркивая: они – по разные стороны поля.
– Верно,– поддержал Фрупов.– Никаких долгов. Это было наше общее дело.
– Но прикончил тварь все-таки Андрей! – уточнил Стежень.
– Нет!
Мужчины, как один, повернулись на голос. Даже Марина оторвала лицо от рубашки Стежня, посмотрела…
У входа (дверь так никто и не прикрыл) стояла Елена Генриховна Энгельгардт.
– Вижу, у вас маленький праздник! – язвительно проговорила она.– Поздравляю!
Игнорируя откровенно недружелюбный взгляд Ласковина, озабоченный – Игоева и заинтересованный – Фрупова, Елена смотрела только на Стежня.
– Я удивлена, Глеб,– холодно произнесла она.– Твое маленькое увлечение явно отбило у тебя чутье.
– Здравствуй, Аленушка! – прогудел Игоев.– Мы все рады тебя увидеть, но, пожалуйста, объясни, в чем дело.
– Объясню.– Елена Генриховна не отводила глаз от Стежня.– Но лучше, чтобы Глебушка сообразил сам. А для этого ему придется отпустить эту славную женщину и пошевелить своей интуицией!
Стежень нахмурился и еще крепче прижал к себе Марину.
– Прекрати! – резко бросил он.
– Нет, Глебушка, это ты прекрати! – с холодной яростью возразила Елена.– Давай, работай… колдун!
Глаза Стежня гневно сверкнули. Глеб молча отодвинул от себя испуганную Марину (чтоб не оказалась на линии удара), скрестил на груди руки.
– Ну, попробуй! – процедил он.
– Дурак! – ледяным голосом произнесла Елена.– Побереги силу. Пригодится.
Только тут до Стежня дошло.
– Он… жив?..
Женщина стояла у обочины, на углу Суворовского и Старо-Невского, с поднятой рукой. Стояла недолго, несмотря на поздний час. Буквально через пару минут рядом притормозила «вектра».
– Подвезти? – игривым голосом поинтересовался водитель.– Куда?
– Домой, если можно.
– И где твой дом, красавица? – Водитель без стеснения разглядывал женщину.
На профи не похожа. Ни прикидом, ни манерами, но вполне привлекательная.
– Так куда тебя везти? – спросил водитель.
– Домой,– повторила женщина.– К вам домой, если можно.
Водитель оглядел ее еще раз, нашел весьма пикантной.
– Отчего ж нельзя,– проговорил он.– Садись.
И распахнул дверцу.
«Опель» покатил по Невскому.
– Ночевать не оставлю,– предупредил водитель.– Не люблю.