– Это Тюльпан. – Таким был позывной Михаила как командира батареи.
Голос Маджитова дрогнул, он заговорил открытым текстом в нарушение всех правил и инструкций:
– Здесь, Миша, вилы!
– Что? Не понял? Какие вилы?
– Настоящие. Духи атаковали блокпост с тыла. Ночью. Потери: девять человек, весь твой расчет, два танкиста, лейтенанты, четверо молодых бойцов, танк поврежден. Логинов убит.
– Что? – вскричал Левченко. – Как это убит?
– Пулевое ранение в грудь.
– Но этого не может быть!
К Левченко подошел подполковник, временно сменивший Алешина.
– Может, лейтенант! Твой друг погиб, подтверждено.
– Но как же так, товарищ подполковник?..
– Война, лейтенант.
– Но Серега?..
– Сожалею.
Менять Логинова должен был лейтенант Суворов.
Михаил попросил старшего офицера:
– Разрешите мне также убыть на блокпост?
– Хорошо, – согласился подполковник. – Комбат передал, что пост был атакован арабским спецназом, который сейчас находится неподалеку, в кишлаке. По крайней мере был там на момент доклада Маджитова.
– Мы с Суворовым проверим этот кишлак.
– Не горячись, пошли туда лучше толкового сержанта с группой бойцов. Хватит с нас Логинова.
Левченко считал, раз погиб Сергей, то, значит, убит и Абдурасулов.
– Разберемся на месте.
– Разбирайтесь! Только под пули не лезьте. Я все понимаю, но и вы послушайте меня. Каждый кадровый офицер здесь на вес золота, причем в полном смысле этого слова.
– Вот именно, что на вес золота. – Левченко сплюнул на каменистый грунт и подошел к Суворову: – Вместе поедем на пост, Серега.
– Поверить не могу, что Логинов погиб.
– А я, думаешь, могу? Мы же три с половиной года в училище вместе всегда были. Кровати рядом стояли, одной тумбочкой пользовались. Здесь тоже вместе. И вдруг… нет Сереги. Не верю. Может, ошибка какая?
– Комбат – и ошибся?
– А что, Карим не человек?
– Я не о том.
– А я о том.
– Ты чего завелся? Думаешь, тебе одному плохо? Я не хуже тебя знал Логинова.
Левченко положил руку на плечо лейтенанта.
– Ладно, Серега, извини. Нервы стали ни к черту. И это в двадцать два года. Что будет дальше?
– Я об этом не думаю. Прошел день, и хрен с ним.
На этом разговор прекратился.
Офицеры ждали наступления темноты, чтобы под ее прикрытием пройти на блокпост.
Где-то через полчаса послышался рев двигателей. На базу подошли танк и БМП. На трансмиссии «Т-72» лежали три тела, накрытые солдатскими одеялами. Из десантных отсеков БМП солдаты тоже начали доставать тела погибших.
Вместе со своими павшими бойцами в БМП было загружено и тело араба. Партизаны, увидевшие это, выбросили труп араба на землю и принялись избивать его ногами. Левченко пришлось дать очередь в небо, дабы прекратить это зверство.
Он подошел к танкисту, сидевшему на броне, и спросил:
– Где тело лейтенанта Логинова?
Танкист показал за спину:
– Первый за башней.
Левченко поднялся на броню, взялся за край одеяла, потянул на себя и увидел бледное лицо друга. Грудь Сергея была вся в крови. Солдаты уже ждали внизу, чтобы снять тело офицера.
Левченко вздохнул и сказал:
– Прощай, Серега! Если ты там, наверху, слышишь меня, то знай, друг, я отомщу за тебя. Не один десяток духов положу. Сукой буду, брат!
Левченко никто не торопил. Он прикрыл тело одеялом, спрыгнул на землю, отошел к БМП и сел на место механика-водителя, желая побыть в одиночестве.
Под покровом ночи колонна двинулась на разгромленный блокпост. Встретил ее комбат. Суворов доложил о прибытии, упомянул и о приезде Левченко. Маджитов впервые, сколько помнили его молодые офицеры, выглядел растерянным, усталым.
Михаил обратился к нему неформально:
– Ты что замученный такой, Карим?
– Знаете, мужики, каково мне было глаза Сереге закрывать? Ведь он смотрел на меня словно живой.
Левченко прикурил сигарету.
– Ты что делаешь? – воскликнул комбат. – Здесь же снайпера вражеские работают!
– Я за танком, успокойся. Да и плевать мне на все. Известно, как погиб Сергей?
– Да.
Комбат рассказал об утреннем бое и добавил:
– Непонятно, как на блокпост с тыла прошли арабы. Причем так, что дозор даже выстрелить не успел.
– Ты на что намекаешь, командир?
– Я, Миша, не намекаю. Кто-то из наших работает на духов. Он и отвлек тыловой дозор, позволил арабам подойти к посту. Иначе часовые увидели бы духов. Вот только кто этот подонок?
– А что выжившие солдаты говорят? – спросил Суворов.
– Ничего. По крайней мере те, с которыми я разговаривал.
К офицерам подошел лейтенант Абдурасулов.
Левченко удивился.
– Ты живой?
– Выжил. Повезло. Я видел, как убили Логинова, принял командование на себя. Мы отбили нападение духов, заставили их уйти в кишлак.
– Интересно. И откуда ты руководил боем? – Левченко подозрительно посмотрел на лейтенанта.
Абдурасулов вздохнул и ответил:
– Да пришлось пометаться под пулями, от танка к БМП, от нее к блиндажу.
– А ну покажи магазин! – вдруг потребовал Левченко.
– Ты что, Миша? – воскликнул комбат. – Анвар действительно руководил действиями бойцов.
– Я сказал, покажи! – продолжал настаивать Левченко.
Абдурасулов пожал плечами, отстегнул магазин от автомата, протянул Левченко.
Тот осмотрел его и спросил:
– Руководя боем, ты израсходовал только половину патронов? И ни одной гранаты?
«РГД» и «Ф-1» находились на месте, в отсеках «лифчика», как и дополнительные магазины.
– Я старался бить прицельно, короткими очередями, а иногда и одиночными.
Левченко бросил лейтенанту магазин.
– Ладно!
Комбат сказал, что возвращается на базу. Ему еще предстояло пережить разнос начальства. Абдурасулов тоже хотел уехать, но Левченко оставил его на посту, приказал собрать свободных бойцов, восстанавливать окопы и рыть новые. Сам же Михаил с Суворовым и двумя бойцами пошел прочесывать кишлак.
Они без проблем добрались до брошенного селения и пошли по центральной улице. Суворов слева, Левченко справа, за офицерами бойцы. Стволы автоматов направлены вверх. Все были готовы открыть огонь на любой шорох, какое угодно движение.