Свенсон моргал, глаза мужчины были залиты слезами, шлем на голове вызывал незнакомые и странные ощущения. Ассистенты оттащили его от книги. Вандаарифф стоял у стеклянной стены и кричал:
– Нет! Этого не должно случиться! Остановите его! Мистер Фойзон! Мистер Фойзон!
Махмуд держал в руках кусок медного провода и ударил им как хлыстом ассистента, имевшего глупость подойти близко. Провод рассек белую мантию, и ассистент с громким визгом упал. Огромный мужчина взял ассистента сзади за шею и бросил его в люк – в лестничный колодец глубиной не меньше десяти метров. Несколько ассистентов лежали на полу, и неизвестно, сколько еще было сброшено вниз. Фойзон, вооруженный лишь серебряным ножом, отступил и спрятался вместе с профессором Трустом за столом, где лежал Чань.
Махмуд погрузил руку в липкий ржаво-красный раствор, собираясь вынуть из него свою мать.
– Не делайте этого! – кричал Труст. – Вы убьете ее! Только питательный раствор поддерживает в ней жизнь!
Махмуд заколебался: он не верил Трусту, но все же не решался рисковать жизнью матери. Вандаарифф постучал тростью по стеклу.
– Довольно! Если вам дорога эта женщина, слушайте меня! – Он фыркнул, высокомерно взглянув на Свенсона, и когда заговорил, то обращался не только к Махмуду, но и к доктору. – Шесть емкостей для шести растворов, использующихся по очереди. Седьмой добавит последний компонент. Сам сосуд представляет собой восьмой элемент – закаленный металл, перерождение. Разложение смерти будет сброшено, как змеиная кожа, счищено, как вредная шелуха, преодолено.
– О чем вы, черт подери… – начал было Махмуд. Вандаарифф постучал по стеклу.
– Я распоряжаюсь жизнью этой женщины. Пришла заря!
Вандаарифф, как актер в трагедии, показал на похожий на соты потолок. Каждая круглая трубка ярко сверкала, и лучи света, как видел Свенсон, падали непосредственно на пульт управления. Темные пальцы Вандаариффа пробежали по шести одинаковым бронзовым кнопкам.
– Что вы говорите, профессор Труст? Начать с железа?
– Да, милорд.
– Мэтью Харкорт, – произнес нараспев Вандаарифф, – я отправляю вас в священное путешествие… сейчас.
– Нет! – закричал доктор Свенсон, но ассистенты удержали его. Лорд поднял бронзовую крышку одной из кнопок, и под ней оказался ромб из синего стекла. На него упал свет с потолка, и стекло засветилось. Через секунду провода, подведенные к ванне, где был Харкорт, начали искрить. Махмуд поднял руку, чтобы прикрыть глаза…
Ничего больше не произошло. Через машины не прошел импульс энергии. Вандаарифф утратил дар речи. Он несколько раз открыл и закрыл бронзовую крышку. Еще искры, а потом ничего. Махмуд зарычал и попытался схватить Труста.
– Остановитесь.
Фойзон стоял на коленях возле ванны Горина, держа серебряный нож у его шеи.
– На колени, или он умрет.
Махмуд медленно сделал то, что от него требовали. Свенсон увидел, что огромный человек двигался с трудом – видимо, еще сказывались последствия отравления синим дымом.
– Что случилось, профессор Труст? – кричал Вандаарифф. – Что пошло не так? Проверьте каждое подключение, каждый кабель! Этого нельзя допустить! Пошлите людей вниз! Время, сэр, время!
Вандаарифф отвернулся от окна и вытер рот рукавом.
– Ваши планы уже срываются, – сказал Свенсон.
– Временная неисправность еще не поражение, – рявкнул Вандаарифф. – Почему этот темнокожий парень не был перерожден?
– Потому что я спас его, – сказал доктор.
– Спасли? Вы обрекли его на гибель.
Махмуд с ненавистью и злобой глядел на стеклянную стену. Свенсон приложил пальцы к стеклу, призывая его проявить терпение.
– Зачем вам сохранять меня? – спросил Свенсон. – Зачем вообще нужен Надзиратель? Вы предложили мне Элоизу, но только ее тень, осколок разума.
– Вкус неба все равно небесный, доктор.
– Но почему?
– Потому что мне придется доверять вам.
– А если я откажусь?
– Тогда всё погибнет. И все люди тоже. Хаос в городе никто не остановит, и моя работа будет заброшена, как африканские алмазы, сокровища, ждущие, пока самые худшие из людей используют их для худших из целей.
– Почему это должно касаться меня?
– Просто я вижу, кто вы. Так каков ваш ответ? Вы согласны с моим предложением насчет Элоизы?
– Нет. Никогда. Нет.
Вандаарифф захихикал от удовольствия.
– О, доктор. Вы совсем не умеете лгать. Превосходно.
К тому времени, когда Свенсон вернулся к машинам, руки Махмуда были связаны за спиной, медный провод глубоко врезался в его темную кожу. Труст все же держался от него подальше, переходя от ванны к ванне и досыпая различные порошки. Фойзон охранял Махмуда, стараясь стоять на одной здоровой ноге и небрежно держа в руке нож.
Доктор потер шею в том месте, где резиновый уплотнитель намял кожу. Он кивнул на второй, незанятый операционный стол и обратился к Вандаариффу через стекло:
– Это для мисс Темпл или для графини? Или это не имеет значения?
– Какой цинизм… Всё имеет значение.
– Нам нужно найти Пфаффа, – сказал Фойзон. – Отыскать Друза Шофиля.
– Вам следует позволить мне осмотреть вашу ногу, – сказал Свенсон.
– Спасибо, нет.
– Доктор Свенсон испытывал искушение спасти невинного, – заявил Вандаарифф. – Он отказался. Его искушало собственное сердце – и он снова отказался. Он – человек долга.
Махмуд плюнул доктору под ноги.
– Вот чего стоит ваш долг, если эти двое умрут.
– Я уверен, что помощь доктора Свенсона будет полезна, – бормотал Труст возле стола, где лежал Чань, измеряя мерной вилкой увеличившееся воспаление у поясницы. – А может быть, и необходима, как сегодня утром, например…
Вдруг портьера, закрывавшая дальнюю дверь, оказалась сорвана уцепившимся за нее упавшим ассистентом. Еще двое вбежали, а потом обернулись и бросились на кого-то, кого Свенсон не мог видеть. Каждый получил три удара в разные места, при этом они дергались, как марионетки, и наконец без сознания упали на пол. За ними в зал ворвался Друз Шофиль, двигавшийся точно автомат и исполненный холодной решимости.
– Доктор Свенсон! Вы действительно выжили – приятная встреча!
Двигаясь все так же быстро, Шофиль прогнул торс и взмахом руки отбил нож, брошенный в него Фойзоном, тот отлетел и со звоном ударился об стену. Шофиль вытащил пачку бумаг из кармана своего пальто и победно тряхнул ими.
– Дядя Роберт, не думайте, что сможете обойти меня! Я отыскал ваши бумаги! Заплатил моим возможным союзникам! Ваше новое завещание – я все о нем знаю!
Он бросил бумаги в сторону неподвижного Чаня.