– Дело в том, сэр, что мы пришли издалека, преодолев ужасный разгром, с приказом спросить миссис Крафт. Если это кажется вам странным, то мне тем более. Я не знаю, кто она.
Охранник вернулся в будку.
– Тогда остается пожелать вам хорошего дня…
Свенсон быстро заговорил.
– Вы сказали, что ей нехорошо, любезный сэр, но я рискну предположить нечто другое. Рискну предположить, что она без сознания.
Охранник молчал.
– Далее, я предположу, что ни один хирург не смог установить причину. Более того – и если я ошибаюсь, гоните нас от вашей двери, – я бы сказал, что миссис Крафт болеет с тех пор, как она нанесла визит в Харшморт-хаус около двух месяцев назад, и все время остается в этом состоянии.
Охранник замер с открытым ртом.
– Вы ведь сказали, что незнакомы с ней.
– Незнаком. А вы держали ее состояние в тайне, да?
Охранник обеспокоенно кивнул.
– Тогда как… кто…
– Позвольте представиться. Капитан Абеляр Свенсон…
Франческа грозила все испортить, старательно демонстрируя в улыбке свои черные зубы. Свенсон наклонился вперед, загораживая обзор стражнику.
– Как сказал ребенок, нас рекомендовали. Возможно, я ничего не смогу сделать… однако, если это в моих силах…
Приглушенный стук раздался в караульной будке, призывая охранника вернуться, так хозяин зовет собаку, натягивая поводок. Франческа сжала руку доктора. Охранник поспешил к воротам и отпер их.
– Быстро, – пробормотал он. – Ничего не вырастает при дневном свете, кроме теней.
Ожидание в роскошном вестибюле с семилетней девочкой рядом только усилило его обычную реакцию на подобные заведения: осуждение домов проституции, ее тирании, равнодушия, деградации, но при этом и ревность, поскольку сам он был из-за бедности и низкого положения в обществе исключен из круга тех, кто мог получать подобные редкостные удовольствия. Осознание собственного лицемерия делало уколы обоих типов неудовлетворенности еще болезненнее, но лицемерие в сердечных делах не было свежей раной для Свенсона.
Девочка-служанка, чуть старше Франчески, заменяла вчерашние цветы новыми букетами – оранжевыми пионами и пурпурными лилиями. Свенсон не знал, была ли она ученицей в борделе и как скоро будет включена в круг товаров, предлагающихся в Старом Дворце. Маленькая служанка собирала увядшие цветы в свой фартук и прижимала к груди, как вдруг увидела Франческу и застыла. Дети уставились друг на друга, но надменная Франческа не отвела глаз и продолжала смотреть на служанку, а та потупилась, бросила взгляд в направлении Свенсона и поспешила уйти.
Слева раздался шорох – там была ниша для пальто, шляп и тростей, и красивая юная девушка натирала воском отгораживающий ее барьер. До того как она предложила снять шинель, Свенсон отрицательно покачал головой.
– Мы пришли к миссис Крафт.
Молодая женщина кивнула, указав на другую сторону вестибюля, где стоял еще один охранник на деревянном возвышении. Хотя на нем не было формы, Свенсон легко распознал его роль. Этот второй охранник не шелохнулся. Через продолжительное время (отупевший от отсутствия сна Свенсон не мог вспомнить, в каком окне колыхалась занавеска: на этом этаже или следующем) позади возвышения раздался глухой стук – точно такой же, как в будке караульного. Свенсон увидел пару латунных трубок, привинченных к стене: это была пневматическая почта, позволявшая быстро пересылать сообщения в доме. Огромная стоимость такой системы намекала на то, что у борделя есть влиятельные покровители.
Охранник достал лист зеленой бумаги из кожаного пенала.
– Вас нужно отвести к мистеру Махмуду.
– Я это сделаю, Генри. – Красивая гардеробщица выскользнула из своего алькова. – Вам не следует покидать пост, а я вернусь быстро.
– Уложитесь в пять минут, Элис. Не бродите по дому.
– И зачем же мне так торопиться?
– Распоряжения мистера Горина…
– Требуют, чтобы вы тут стояли навытяжку. Теперь идем со мной, лапушка.
Она ласково посмотрела на Франческу – лишь на мгновение ее лицо дрогнуло, когда она рассматривала болезненные черты девочки, – и повела их за собой. Волосы Элис были заколоты, но Свенсон заметил кудрявые пряди волос на ее затылке и шее. Она оглянулась и встретилась с ним взглядом.
– Я сама никогда не была в офисе. Никто туда не заходит, кроме мистера Горина и мистера Махмуда.
– А кто они такие?
– Ну и ну! А кто же вы сами, если не знаете этого?
Они пришли в овальный зал. Ночью он был бы заполнен вычурно накрашенными женщинами и ярко размалеванными мальчиками, которых могли выбрать посетители. Сейчас там были только две женщины в ночных рубашках, игравшие в карты на лежавшей между ними на полу подушке, и еще одна, пугающе юная, примостилась на оттоманке с коробкой сластей.
Элис смотрела на Свенсона, ожидая ответа. Он с трудом заговорил, запинаясь, пораженный при полном дневном свете контрастом между ярко накрашенными лицами и слишком бледными телами.
– Извините, я… Я вообще никто.
– Тогда кто она? – Элис показала глазами на Франческу. Прежде чем доктор успел ответить, девочка сама заговорила неприятным сиплым голосом.
– Я Франческа Траппинг. Старшая среди выживших Ксонков. Я унаследую всю империю, потому что мои братья – дураки.
Свенсон сжал ее руку.
– Я уверен, что миссис Крафт не должна ждать…
Одна из игравших в карты женщин едва подавила смешок.
– Миссис Крафт?
– Мы были посланы, – сказала Франческа.
Девушка на оттоманке, лакомившаяся нугой, сказала:
– Ну, к ней-то нет смысла торопиться…
– А почему такие, как вы, приходят к ней? – спросила одна из картежниц Франческу.
– Это секрет.
– Очень важный секрет, раз его доверили парочке нищих.
– Мы вовсе не нищие! – выкрикнула Франческа. – А ты – просто грязь. Корыто для свиней, наполненное отбросами.
Свенсон схватил девочку на руки и зашагал к двери в конце зала, подталкивая вперед проводницу.
– Выживший Ксонк? – прокричал им вслед сердитый голос. – Да она выглядит как маринованная рыба на тарелке!
Франческа попыталась вырваться из рук доктора.
– Отпустите меня!
– Ты должна придержать язык.
Слезы потекли по щекам девочки, и она выпалила сквозь плач:
– Эта дама действительно грязная. Ее зовут Джинни, и она делает дурные вещи! Она их проделывала с вашим принцем!
– Моим принцем?
– Мне много чего известно. Он был ужасным!