На прошлой неделе мама даже дала Дзелии уговорить себя отвести ее на детский праздник к одному из ее одноклассников и зашла на чай к своей подруге Джанелле Лопес дель Рио, матери Звевы. Мама просила Диану сопровождать ее, но та наотрез отказалась.

Диана подолгу обсуждала с Приской и Элизой эти перемены в мамином настроении, и все они пришли к заключению, что та просто-напросто стала постепенно привыкать к жизни в Серрате.

– Вот увидишь, если во время карнавала она пойдет на Офицерский бал, то наверняка влюбится в кого-то и снова выйдет замуж, – фантазировала Приска. Но это было невозможно, пока Манфреди жив. Неизвестно где, у черта на куличках, но жив. Ведь только вдовы могут снова выйти замуж.

Кстати сказать, в эти дни и сама Приска чувствовала себя немного вдовой. «Лючия ди Ламмермур» закончила гастроли и переехала в Лоссай. Но любовь Приски к Энрико была не такой глубокой, как чувства Дианы к Кочису, и она постепенно его забывала. Сейчас Приска запоем читала новый роман «Зеленый дельфин» и никак не могла решить, какая же из двух сестер больше походила на нее: задумчивая Маргарита или взбалмошная Марианна.

Что касается Дианы, хоть это вовсе не так романтично, но за последние дни она все-таки научилась сама заплетать себе косы. И Галинуча с ее дерганьем узлов и причитаниями наконец оставила ее в покое.

Однажды вместо обычных кос она попробовала сделать себе два длинных хвоста, как Сонсирей, чтобы носить их перекинутыми на грудь. Но это ей совсем не шло. Очевидно, из-за очков. Эти очки вечно все портили! Кто знает, улучшится ли с возрастом ее зрение, чтобы она могла обходиться без них.

Диана старалась при каждой возможности есть как можно больше моркови, но пока еще не видела (как раз подходящее слово!) никаких результатов.

Но вернемся к волосам. Они были слишком длинными для того, чтобы носить их распущенными: волосы доходили ей до поясницы и не были ни гладкими, как у шведов, ни кудрявыми, как у черных певиц из американских фильмов, а тонкими-тонкими и легкими и при каждом дуновении ветерка закрывали ей лицо и запутывались в тысячу узлов.

– Ты похожа на Марию Магдалину, – неодобрительным тоном сказала ей как-то раз Форика, когда застукала ее перед зеркалом. – Надеюсь, ты не собираешься выходить из дома в таком виде?!

Однажды после школы Приска и Розальба пришли делать уроки домой к Диане. Конечно же, подруги не упустили случая, чтобы во всех подробностях изучить прическу Кочиса на афише фильма.

– Видишь, он носит волосы не длинными до пояса, как Сонсирей, а лишь немного ниже плеч, – заметила Приска. – Поэтому они у него так хорошо лежат. Примерно такой же длины, как у Флавии Ланди, которая обычно носит их распущенными и с обручем, но если захочет, то может заплести и пару приличных кос. Тебе тоже следовало бы подстричь волосы. – Приска собрала косы подруги в пригоршню и взвесила их: – Какие длинные! Прямо как колокольные канаты.

Дианины косы можно было спокойно укоротить сантиметров на двадцать, и еще столько же осталось бы.

– Если хочешь, я могу их подстричь, – предложила Розальба. – Подумаешь, дела! У тебя есть ножницы?

Она была настолько уверена в себе, что Диана не колебалась ни мгновения.

– Только смотри, чтобы было ровно, – наказала она. С другой стороны, разве мама не разрешила ей остричь волосы еще раньше? Это она сама тогда не захотела. Но разрешение, раз оно дано, не имеет срока годности.

– Подожди, я только свяжу их еще двумя резинками повыше, чтобы отметить длину. К тому же тогда они не расплетутся, – практично заметила Розальба. И цак! Одна коса упала на пол. Цак! Вторая последовала за ней.

– Отличная работа, – похвалила Приска. – Теперь посмотрим, как тебе идут распущенные волосы.

Волосы оказались ровно такой же длины, как у Кочиса. Правда, справа. Слева немного длиннее. А сзади… Взволнованная Диана бросилась искать зеркало с ручкой, чтобы взглянуть себе за спину.

– Здесь ступенька! – испуганно воскликнула она. – Даже две! – волосы сзади шли кривым зигзагом.

– Сейчас выровняем, – невозмутимо отозвалась Розальба, щелкая ножницами в воздухе. Но Диана уже поняла, что она за парикмахерша.

– Нет-нет, бога ради! Ты из меня пугало огородное сделаешь!

К счастью, волосы оставались достаточной длины, чтобы привести их в порядок без особенных жертв. Но что скажет мама? Конечно, она ужасно рассердится, накричит на Диану, назовет ее дурочкой, выльет на нее все свое презрение…

Тем более что если и было что-то, из-за чего мама теряла голову, то это внешний вид, порядок, элегантность… Она могла сделать настоящую трагедию из смявшегося воротничка или оторванной пуговицы, чуть ли не чрезвычайное происшествие государственного значения, а вот получив плохую оценку, Диана частенько отделывалась обыкновенным «В следующий раз будь более внимательна».

– Да ладно тебе, не нервничай, – мягко сказала Приска, стерев пальцем слезу у нее с лица и слизнув ее языком в знак глубочайшей солидарности с подругой. – Заплетешь снова косы и увидишь, что никто ничего не заметит.

Как бы не так – Галинуча моментально обнаружила непорядок.

– Да уж, ничего не скажешь, молодец! Да что вы там устроили с этими сорванцами, твоими подружками? Ну теперь тебе не миновать взбучки! Чего ревешь, дура? Надо было раньше думать! Я так и не пойму, чего ты не захотела идти к парикмахеру, уж и время назначили. Хотелось бы мне знать, что у тебя в голове… И высморкайся, ты уже не маленькая! Ладно, я сама поговорю с твоей матерью…

Глава пятая,
в которой Дзелии предлагают играть в театре

Когда пришло время ужина, Диана явилась за стол с колотящимся сердцем, искоса следя за лицом матери и готовая при малейшей необходимости увильнуть от затрещины.

Хуже всего было то, что Командор в этот вечер ужинал с ними и уже сидел на своем месте с салфеткой за воротником (привычка, которую невестка считала достойной лишь невежи, портового грузчика), ожидая того момента, когда он сможет наброситься на макароны, дымящиеся перед ним в тарелке.

Диана села, затаив дыхание и уже стыдясь сцены, которая им предстояла. Но мать лишь бросила на нее насмешливый взгляд (очевидно, Галинуча оказалась убедительным послом).

– Я уже позвонила Даниле, – как ни в чем не бывало проговорила она. – К счастью, салон красоты был еще открыт. Несмотря на то, как невежливо ты отнеслась к нему в прошлый раз, он был очень любезен и перенес один из уже назначенных приемов, чтобы принять тебя как можно скорее. Завтра утром в полдевятого, сразу же после открытия. Я не смогу пойти с тобой в это время, но я уже объяснила ему все, что нужно сделать.

У Дианы отлегло от сердца, и она даже забыла сказать спасибо. Единственное, что ей пришло в голову, это школа.