— Вы чем-то смущены? — участливо поинтересовалась Анна, заметив его рассеянность.
— Я не хотел бы напрасно обнадеживать вас, — начал Альбер и замолчал. В наступившем молчании Анне почудилась тревога.
— Вы хотели обрадовать меня, — не очень уверенно улыбнулась Анна, — но почему-то пугаете. Что случилось, Альбер?
— Я встретил офицера, который служил на «Массалии», — вздохнул он.
— Тот человек… — Анна посмотрела в сторону, куда ушел поднявшийся в порту на борт «Жаннетты» незнакомец.
— Да, Жюль, Жюль Вердье, я был знаком с ним, — кивнул Альбер. — И, честно говоря, я полагал, что он погиб при бунте на «Массалии». Но, как оказалось, Жюль был только ранен, хотя и довольно серьезно, — поэтому его не оказалось среди тех, кто первыми вернулся на Мартинику и сообщил о бунте на корабле.
— И теперь, когда он поправился и добрался до Мартиники, вы берете его с собой в об ратный путь? — понимающе кивнула Анна. — Но что же так взволновало вас? Ваш знакомый жив, и вы имеете прекрасную возможность оказать ему отличную услугу: на «Жаннетте» он вернется прямо в Марсель. Правда, по-видимому, не сразу?
— Разумеется, «Жаннетту» ожидает еще одна разгрузка, а потом ее трюмы снова заполнят, только теперь уже сахаром, но не это главное, — остановил ее Альбер. — Жюль сказал мне, что днями видел «Массалию». То есть «Святую Анну».
— Ах! — воскликнула Анна.
— Корабль вошел в порт под охраной сторожевых кораблей с явными следами сражения. Как потом стало известно Жюлю, часть беглецов пытались на нем добраться до американского материка, но они были атакованы охраняющими акваторию военными кораблями и в этом сражении проиграли…
— А люди?.. — прошептала Анна. — На борту были люди?
— Да, но многие из них погибли, защищаясь, а те, кто выжил, в том числе и раненые, перевезены в Форт-Рояль, где их, вероятно, ожидает повторный суд, а, возможно, скорое и весьма суровое наказание…
— Что это значит, месье Корнель? — почти теряя сознание от дурного предчувствия, вы молвила Анна.
— Полагаю, их расстреляют, — мрачно отозвался Альбер. — Сомневаюсь, что кто-то возьмет на себя обязательства организовывать для них отправку на Нукагиву. И еще меньше вероятности, что их оставят в живых. Беглец — плохой пример для заключенных, если он не повешен в качестве превентивной меры в назидание другим. Так что, с одной стороны, эта новость — для вас удачная, ибо теперь у вас появилась возможность узнать все от очевидца событий. А с другой, — вам следует поторопиться и сразу по прибытии в Форт-Рояль постараться найти этих несчастных.
— Но я же никого не знаю на Мартинике, — растерялась Анна.
— Разве я сказал — «вам»? — лукаво улыбнулся Альбер. — Нам, конечно, нам. Как вы могли подумать, что я брошу вас на произвол судьбы?!
— Вы ужасный человек, месье Корнель! — воскликнула Анна сквозь слезы, но в ее голосе затеплилась надежда, и Альбер от души насладился результатами своей нехитрой уловки. Ему было приятно показать строптивой умнице мадам Жерар, насколько женщина зависит от мужчины, и еще приятней — видеть радость в ее глазах.
— Признайтесь мне, вы любите его? Я хочу знать правду, какой бы горькой она ни была!
— Да вы с ума сошли! — гневно сказала Анна девушке, непрошеной гостьей ворвавшейся к ней в апартаменты, которые она занимала в гостинице.
Появление этой юной и весьма раздраженной особы удивило Анну. Она приехала в Форт-Рояль только вчера и еще не успела обзавестись знакомствами, которые привели бы к подобному взрыву эмоций.
Едва ступив на берег, она решительно заявила Альберу, что намерена сразу же направиться в городскую тюрьму. Молодой человек пытался уговорить Анну ехать сначала в гостиницу, но потом, видя ее непреклонность, сдался и велел нанятому на набережной возчику доставить его багаж в усадьбу барона де Танжери, а сам нашел экипаж, который отвез их в другую часть города, к старому форту, где в подземельях была расположена городская тюрьма. И всю дорогу он умолял Анну быть выдержанной — никто не должен догадаться об истинной цели ее визита на Мартинику. Жители островов — преимущественно представители знатных родов и богатых кланов — ненавидели все, что связано с революцией и в большинстве своем мечтали о возрождении монархии, которая единственно соответствовала в их глазах представлению о правильном миропорядке.
— Но мой муж — не революционер, — взмолилась Анна. — Поймите, он попал под суд по ошибке!
— Я верю вам, верю, — кивнул Альбер, хотя по его тону можно было догадаться, что эти слова — всего лишь уступка очаровательной женщине. — Но, если в Париже не стали разбираться, кто прав, кто виноват, то вряд ли здесь у кого-либо возникнет желание удостовериться в лояльности бывшего осужденного. А потому — сохраняйте благоразумие и позвольте мне вести все переговоры с начальником тюрьмы.
Однако начальника тюрьмы на месте не оказалось. Он, как и большинство чиновников на острове, выполнял свои служебные функции по совместительству в свободное от управления имениями и плантациями время, и, разумеется, не в ущерб личным планам: Альбер знал, что, например, его будущий тесть, барон де Танжери, возглавлял отряд национальной гвардии — местных сил самообороны, которые в случае необходимости могли быть довольно грозной силой.
— Чем могу вам помочь? — немолодой дежурный офицер с интересом посмотрел на вошедших, жестом предлагая даме присесть, но Анна не смогла сдержаться и почти бросилась к нему навстречу.
— Позвольте мне увидеться с заключенными, которые были недавно доставлены в Форт-Рояль с корабля «Святая Анна»!
— А это еще для чего? — с подозрением спросил офицер.
— Простите моей родственнице ее волнение, месье… — начал Альбер. Он быстро подошел к Анне, взял за плечи и силой усадил на стул близ массивного канцелярского стола, за которым сидел дежурный офицер.
— Лейтенант Денар, — представился тот, и в голосе его слышалось напряжение.
— Рад познакомиться, — Альбер галантно кивнул офицеру, — лейтенант Корнель, а это моя дальняя родственница — мадам Жерар.
— Лейтенант? — удивился офицер. — Но вы не в форме.
— В настоящий момент я нахожусь в отпуске, и прибыл сюда, дабы сочетаться браком со своей невестой, мадемуазель Селестиной де Танжери…
— О, да! — расплылся в улыбке месье Денар, и атмосфера в комнате сразу разрядилась. — Конечно, конечно, все мы ждем этого события. Барон де Танжери — один из самых уважаемых жителей города.
— Надеюсь увидеть вас в числе приглашенных, — Альбер, выказывая лейтенанту всяческое уважением, поклонился и, заслонив собой Анну от месье Денара, вышел вперед, чтобы продолжить свой рассказ. — Но счастье стать супругом мадемуазель де Танжери — не единственная забота, которой объясняется мой приезд на Мартинику. Я сопровождал в этой поездке дальнюю родственницу моей рано почившей матушки, чей муж, тоже офицер, служил в экипаже «Массалии» и пропал во время того злосчастного бунта, если вы понимаете, о чем идет речь.