Ольга даже рассчитывать не могла на такую удачу. Владимир Корф, самоуверенный и бесцеремонный мужлан, так жестоко оскорбивший ее в прошлом и так непреклонно вставший между нею и наследником, лежал сейчас на больничной койке и не мог вспомнить, кто он такой! Он был беспомощным, как ребенок, и, как младенец, свободен от воспоминаний. А главное — он был полностью в ее руках и ее власти. И «пани Ванда» с радостью признала в «незнакомце» земляка.
Пока она еще не понимала, зачем увезла его с собой, внушив Корфу новое имя и придумав новую биографию. Ей просто нравилось управлять им. Созданный ею «пан Янек» смотрел на Ольгу как на богиню. Он восхищался ее энергией и поклонялся величию ее подвига во славу их общей родины. Ольге помогло знание Корфом польского, и она без труда убедила Владимира в том, что этот единственный из всех языков, на которых он свободно говорил, для него родной.
«Пани Ванда» привела новоиспеченного волонтера на одну из квартир, где временно жили завербованные ею будущие участники сопротивления. Она проявляла по отношению к «пану Янеку» трогательную заботу и внимание, дабы помочь тому быстрее прийти в себя и встать в ряды спасителей родины, и просила других о такой же опеке по отношению к новому товарищу. Каждый день Ольга сообщала ему все новые факты из его жизни, убеждая, кроме всего прочего, и в том, что между ними уже давно существуют сердечные отношения, прерванные когда-то по вине обстоятельств и теперь в Париже вспыхнувшие с новой силой.
Апогеем ее триумфа стал их первый поцелуй. К нему она так ловко подвела Корфа, что тот немедленно обрушил на нее всю страсть, на которую был способен. А после этого «пан Янек» и подавно сделался ручным — превратился в ее верного телохранителя и сподвижника. Именно он возглавил переход через горы в Италию, где польские волонтеры, потерпев поражение на родине, продолжали оттачивать свое военное ремесло. «Пан Янек» заслужил искреннее уважение товарищей по оружию своей отвагой и недюжинным даром командования. Он очень быстро стал легендой, что, впрочем, начинало беспокоить его «создательницу». У Ольги не без помощи Мадзини, с которым она делилась всеми своими идеями, возникла мысль, как правильно использовать возникшую возможность. Личная месть — это, конечно, хорошо, убеждал ее Мадзини, но стоит извлечь из случая с русским бароном и общую пользу.
И вот, когда они уже были на полпути к осуществлению своего дьявольского плана, появилась эта, как ее там, — кажется, Анна… Откуда она взялась? И что ей здесь надо? Ольга почувствовала опасность и заволновалась, но старалась держаться, как всегда, гордо и независимо. Она почти ничего не знала о жизни Корфа с того момента, когда в последний раз видела его, но и не хотела знать. Равно как об этой девице, которая тогда все вертелась вокруг него. А может быть, не зря вертелась?..
— Уверен, вам есть, о чем поговорить, — многозначительно сказал Энрике и, поклонившись обеим женщинам, вышел из комнаты.
— Кто вы и зачем искали меня, мадам Жерар, кажется? — недовольным тоном осведомилась Ольга по-французски, окидывая Анну холодным и высокомерным взглядом.
— Искала я не вас, госпожа Калиновская, а некую пани Ванду, — усмехнулась Анна, отвечая ей по-русски. — И не пытайтесь убедить меня, будто не понимаете того, что я говорю. Полагаю, вам достаточно хорошо известно, кто я такая. Разве только вас тоже не постигло временное отсутствие памяти.
— Что значит ваше «тоже»? — нахмурилась Ольга, делая вид, что не услышала первой части фразы, но невольно переходя с французского на русский.
Она вдруг испугалась: неужели эта певичка догадывается о том, что Корф здесь и страдает беспамятством? Поначалу она хотела притвориться, что не узнает Анну, но потом решила, что таким образом может только все запутать и так и не выяснить, зачем та появилась в их лагере.
— Вы прекрасно знаете, о чем я говорю, — решительно сказала Анна, подтверждая ее подозрения. — И я требую, чтобы вы немедленно прекратили все эти игры в наивность и удивление. Проводите меня к барону Корфу и позвольте увезти его домой. Владимир болен и нуждается в помощи.
— Барон Корф? — деланно рассмеялась Ольга. — Этого имени я не слышала уже сто лет! Я давно покинула Россию и общаюсь лишь со своими соотечественниками. А барон, насколько мне известно, не принадлежит к их числу.
— Разумеется, — кивнула Анна. — И поэтому вы зовете его пан Янек, не так ли?
— У вас слишком богатое воображение, милочка, — пожала плечами Ольга. — Среди моих знакомых много мужчин по имени Янек, но в их кругу нет русских подданных. Тем более баронов.
Анна на мгновение сделалась уступчивой, признавая, что слишком понадеялась на внезапность своего наступления в споре с Калиновской.
— Возможно, так оно и есть, но, может быть, это только видимость, вернее полное ее отсутствие, и я хотела бы все прояснить.
— Кому и для чего? — не сдавалась Ольга. — Вы обманом проникли в наше расположение, смутив молодого командира умильным рассказом о поисках пропавшего мужа и назвавшись француженкой. А сейчас пытаетесь уверить меня в том, что среди наших людей прячется барон Корф, никогда не отличавшийся симпатиями к моей родине, и к тому же рьяный защитник интересов российской императорской фамилии?! И особенно наследника престола, когда-то жестоко предавшего меня!
— Вот именно это я и пытаюсь понять, — улыбнулась Анна. — Зачем вам выдавать столь далекого от вашего дела человека за своего товарища и препятствовать моей встрече с ним?
— А разве я мешаю вам? — недобро глянула на нее Ольга. — Я просто объясняю, что вы напрасно теряете время. Того, кого вы ищете, здесь нет.
— Значит, Владимира здесь нет, и вы — не Ольга Калиновская, которая, представляясь в Париже пани Вандой, обманом заманила моего мужа в Италию? — в тон ей с вызовом спросила Анна.
— Вот оно что… — понимающе протянула Ольга, переводя разговор в иную плоскость. — Так разговоры о муже — не сказки? Что ж, поздравляю, вы добились своего и, надеюсь, получили то, что хотели. Женщине вашего круга очень трудно найти подходящую партию. Артистки хороши для развлечения публики, но не для семейной жизни. Впрочем, ваш муж, похоже, вас оставил? Бедняжка! Он, верно, убедил вас, что выполняет какое-то важное задание, а сам утешился в объятиях другой. Вероятно, тоже актрисы. Кстати, вы не пытались искать его за кулисами театрального Парижа?
— Возможно, у вас больше опыта по этой части, но мне повезло, и я счастлива. А чего хотите вы? Чего добиваетесь? — не отступала Анна. — Во имя каких целей вы держите здесь Владимира? Почему не расскажете ему правду и не отпустите домой, где его ждут семья и дети?
— Даже не пытайтесь меня разжалобить, — равнодушно пожала плечами Ольга. — Мне нет дела до вашей семьи, и я не понимаю, о ком идет речь. Но раз вы настаиваете, я сообщу друзьям о вашем предположении, и мы проведем в своих рядах серьезное расследование, чтобы найти проникшего в наши ряды русского шпиона.