— Да, Татьяна слушает!
— Класс! — радостно донеслось из трубки. — А я, честно говоря, думал, что обманула.
— Петр? — я готова была разразиться грозой. — Я же вчера просила тебя не отвлекать меня по пу…
— Да ладно тебе, — не дав договорить, отмахнулся парнишка. — Что уж, проверить, что ли, нельзя? К тому же ты телефончик-то мне домашний дала, а вовсе не сотовый. Ну я и подумал, свалишь сейчас из дома, когда еще тебя услышу.
— Что тебе нужно? — напрямую спросила я. — Свидание? Ответ будет «нет».
— Еще даже не выслушала, а уже «нет». Может, я просто твоими планами на сегодня поинтересоваться решил. Или что, нельзя?
«Вот навязался на мою шею, — мысленно вздохнула я. — Других занятий, что ли, нет, кроме как меня чуть свет беспокоить? Может, припугнуть его, чтоб отстал? Только как? Не скажу же ему: „Я злой и страшный серый волк!“ — я усмехнулась собственным мыслям. — Он и той банды-то не испугался, что уж про меня говорить. Как же отвязаться от него?»
— Знаешь, ты мне лучше вечером позвони, — принялась лепить я отмазки. — Сейчас дел много и не до тебя совсем, — и, не давая ему возможности вставить ни слова, сразу же повесила трубку.
Я не сомневалась, что он перезвонит следом, не удовлетворившись исходом разговора, только вот второй раз трубку снимать я не собиралась. Пусть звонит сколько влезет, а надоест — отстанет.
Чтобы не слышать почти сразу затрепетавшего телефона, я вернулась в кухню и даже закрыла туда дверь. Теперь звонок хоть и долетал сюда, но был таким слабым и безжизненным, что мое сознание легко его игнорировало. Мне было куда важнее решить, что делать дальше, чем заняться сегодня.
«Девчонки что-то скрывают, — размышляла я про себя. — Но на сговор это не похоже, тем более что между собой они не особенно ладят. Ну, даже если допустить, что Лиля попросту сама не знает, кто является отцом ее ребенка, то вот тайна Марины была непонятной. Что может скрывать эта особа? Кто отец малыша, она явно знает. Причем с ним она не встречается, все время проводит дома, вяжет, шьет. Общается она с братом, но и тот молчит, как партизан.
Единственное, что приходит на ум в ее случае, так это несчастная любовь. Она могла лишь единожды переспать с тем, в кого влюбилась, но, зная, что ему она безразлична, решила воспитать малыша самостоятельно. У нее в характере есть что-то от тех женщин, которые подобным образом обычно мстят, они умеют ждать, будучи уверены в том, что как только папаша нагуляется, то непременно вспомнит о ребенке и вернется к ним. Естественно, что натравливать на него сейчас всю семью ей совсем не хочется.
Увы, моя слежка ничего не дает, если не считать встреч с дружками Лили. Кстати, о ней: больше всего в поведении девушки меня смущает ее болезненная привязанность к семейному бизнесмену, которого она так боится потерять. Может, стоит попытаться выяснить, как она с ним познакомилась? Об этом, конечно, может рассказать мне только он сам, да к тому же я смогу слегка подрасстроить планы девушки относительно него, намекнув мужчине о вероятных ее целях. Он уже и сам об этом подумывает, но после нашего с ним разговора и вовсе перестанет ей доверять. Вот тогда-то и посмотрим, как она себя поведет, поняв, что все же потеряла его. Возможно, даже наступит момент, когда все выяснится».
Момент этот я торопить не стала — время еще раннее, и про бизнесмена мне пока, кроме его фамилии и имени, ничего не было известно. Я решила немного подождать. Как раз сварился кофе, и, налив его себе в чашку, я осторожно сделала глоток. Горячий, обжигающий, но вместе с тем приятный напиток прокатился по горлу. Я с наслаждением прикрыла глаза, но тут вновь услышала, что негодует мой телефон.
«Ну паршивец! Как же он мне надоел. Ну сейчас я ему устрою».
Я решительно поставила чашку на стол и направилась в гостиную, намереваясь раз и навсегда объяснить этому отсталому, что более не желаю иметь с ним никаких дел. Снимая трубку, я набрала в легкие побольше воздуха, мысленно заготовила убойную речь и…
— Таня, извините, что отвлекаю, — опережая меня, донеслось из трубки. Причем голос явно был не Труднова. — Это Синявская, — представилась звонившая.
Элла Владимировна была жутко чем-то встревожена, это отчетливо слышалось в ее голосе.
— У вас что-то случилось? — невольно напрягшись, спросила я, слегка поругав себя за то, что так долго не подходила к телефону, ведь наверняка в последние пять минут звонила именно заказчица, а не тот, на кого я думала.
— Да. — Она растерянно вздохнула. — Я совершенно выбита из колеи: прямо напасть какая-то на нашу семью. Представляете, только что кто-то пытался убить Артема.
— Что? Вы уверены?
— Абсолютно. Если бы не добрый человек, он бы сейчас лежал под колесами машины. Его пытались сбить прямо на тротуаре.
— Я вас поняла. Никуда не уходите, я сейчас приеду!
Отбросив трубку, я резко сорвалась с места и кинулась к машине.
* * *
Артем с усталым лицом и слегка ободранными руками сидел на диване и потирал ушибленное колено. Рядом сидела Марина, нежно гладила его по плечу и всячески старалась успокоить.
— Ну, может, вовсе и не тебя пытались сбить, — лепетала она негромко. — Ты же ведь не один на тротуаре был. Там и другие люди шли.
— Нет, меня, я уверен! — отвечал он ей. — Он именно на меня ехал, а когда я свернул — сделал то же самое.
— Как жаль, что за рулем сидел такой неповоротливый болван, — с нескрываемым расстройством заметила находящаяся тут же Лиля. — Одним засранцем в мире стало бы меньше.
— Заткни пасть, ненормальная, — вспыхнула заступница Марина. — Думай, что говоришь. Он, между прочим, твой брат.
— О, как я этому рада, — наигранно восхищенно произнесла та. — Может, мне даже запрыгать от радости, что он у меня есть?
— Угомонитесь обе, — рявкнула на дочерей мать. — И вообще, марш к себе в комнату. Татьяна Александровна должна поговорить с Артемом наедине.
— А мы, значит, мешаем, — обиженно надула губы Марина. — Как я посмотрю, в этой семье у всех сплошные тайны.
— Ну… дурной пример заразителен, — спокойно заметила я.
Марина метнула в меня молниеносный взгляд и, вскочив, обиженная удалилась к себе. Лиля тоже ушла, но не спеша, а, напротив, намеренно медленно, так что даже подтолкнуть хотелось. Видимо, ей нравилось злить людей, и она себе в этом удовольствии не отказывала.
Но наконец мы остались втроем: я, Элла Владимировна и Артем. Бабушка, как мне сказали, на два дня уехала в другой город к своей подруге.
— Значит, говоришь, уверен, что сбить пытались именно тебя? — напомнила я его же недавние слова.
— Да, меня, — кивнул тот, обхватив голову руками. — И стекло лобовое специально затонировано было, чтоб я лица не рассмотрел.
— Где он на тебя наехал?